"Махабхарата"! – изучаю год издания. – Двадцатый век!
– Только выносить без учёта у хранительницы библиотеки нельзя. А она может доложить… Я читаю по ночам.
– Зачем?
– Ищу ответ на вопрос…
Лунный луч делает лицо напротив более бледным и загадочным. Сейчас замечаю, что взгляд у принца Тигростана тёплый, как воды Ганга.
– На какой вопрос? – подгоняю своего собеседника.
– Какой он… Индостан.
– Тебе там понравится.
Принц подводит меня к телескопу. Я забываю о происшествиях ночи, созерцая тайные знаки, которые подают нам созвездия.
– А здесь, наверняка, есть мифы шумеров? – интересуюсь напоследок.
– Да, – кивает мужчина. – И персидские. И ассирийские. Какую ищешь мифологию?
– Смотря, откуда пошёл твой род.
– У меня – северные корни.
– Тогда попрошу ассирийскую.
Он молчит, но в глазах его снова распускаются бутоны самых разных эмоций. Специально говорю проснувшемуся Насифу, что гуляла с Фаридом. Жду на утро, что Ильнура как- то проявит себя, покажет, что всё знает. Однако она, наоборот, спрашивает:
– Может, Шакантала, вам больше подойдёт кто- то из моих младших сыновей?
– Мы просто узнаём друг друга лучше, – успокаиваю её. – И потом я тоже должна преподнести дары принцу.
Специально выбираю время для вылазки, которое совпадает с выгулом гарема. Жадно ищу среди толпы практически одинаковых красавцев одного. Русоволосого и сероглазого.
– Шакантала, – он сам появляется за моей спиной.
– Ну, здравствуй, стойкий оловянный солдатик, – мне он очень напоминает по характеру этого персонажа.
– У меня пока две ноги, – мужчина коротко целует мою ладонь. – Я смогу прийти сегодня? Я могу?
– Да.
Сейчас у нас всего несколько секунд. Потом Камиль возвращается в стаю послушных наложников. А Бабер всё так же увлечённо изучает карту Эр- Зияди.
– Вы точно не хотите увидеть холмы Благословения? – обращается он ко мне.
– Ну, раз это последняя местная достопримечательность, то можно и увидеть…
После изнурительных прогулок валюсь на мягкую перину. А Насиф суетится вокруг, мнёт мои стопы и сетует, что мне нельзя перенапрягаться.
– Ты мог бы сегодня ночевать в другой комнате?
Он смотрит на меня почти не мигая, закусывает губу. Потом кротко кивает. Без лишних вопросов и возражений наложник выполняет программу, которую заложили ему ещё в раннем детстве. Я же открываю окно и жду. Когда почти сдаюсь под напором усталости, слышу шорох. Камиль осторожно спускается с подоконника.
– Я могу рисковать, – шелестит его голос. – Я и так на волоске от казни. А ты? Зачем?
Качаю головой. Сейчас невероятно сильно хочу отдать всё за свободу единственного гордого мужчины в этой стране. Снова поцелуй в ладонь,
