по коридору, впечатывая каблуки сапог в каменный пол древнего замка. Монах засеменил за ним.
– Как её зовут? – бросил через плечо Эдмунд.
– Севелина…
– Севелина?.. – удивился король, – Она что, с юга?
– Точно не знаю. Она живёт в Фортрессе уже очень давно, и никто не может припомнить, как она тут появилась.
Стражники, стоявшие у дверей приёмного зала, звякнув латами, распахнули двери. Король решительно вошёл, и при неярком свете факелов он не сразу различил на фоне портьер тёмную фигуру, стоящую спиной к нему. Серый плащ с накинутым на голову капюшоном медленно повернулся в его сторону. Тень скрывала лицо гостьи.
– Ты желал встречи со мной? – проскрипел голос из-под капюшона, – Вот я здесь.
– Я не то чтобы… Э-э… Да, желал! – король растерялся от такой наглости, никто не смел заговаривать с ним первым.
– Покажи мне его, – плащ колыхнулся и как бы поплыл по воздуху к нему.
Сгорбленная фигура приближалась всё ближе и ближе, и когда капюшон почти коснулся лица короля, она остановилась. Эдмунда окутал запах горных фиалок, и он неожиданно для себя глубоко вдохнул этот необыкновенный аромат, который на мгновенье отправил его в блаженную негу. Это так не вязалось с пугающим образом гостьи. И вдруг совершенно другой, чарующе прекрасный голос донёсся до него:
– Покажи мне сына.
Словно под гипнозом, король повернулся и направился в комнату малыша. За ним тенью поплыла фигура Севелины. Монах, как оглушённый, остался стоять в приёмном зале.
Эдмунд распахнул дверь детской, пропуская вперёд гостью. Не останавливаясь, та скользнула прямо к колыбели и слегка склонилась над ней, рассматривая ребёнка. Король резким движением руки приказал уйти прочь кормилице и прислуге. Они безропотно покинули комнату, озираясь на фигуру в плаще. Севелина долго смотрела на младенца, не прикасаясь к нему, но вдруг её голос снова зазвучал:
– Будь спокоен, король Фортресса. Твой наследник вырастет здоровым. Да… Я вижу ум и силу. Он превзойдёт тебя на троне. Конечно, ты этого не увидишь. Но теперь хотя бы знаешь. – Севелина тихонько засмеялась, и смех её был тонок и прекрасен, как журчанье горного ручейка.
– Элеонора? – прошептал король.
– Умрёт! – оборвав серебристый смех, безжалостно и коротко проскрежетала Севелина. – Уйдёт до рассвета. Но это не важно.
Севелина развернулась и снова приблизилась вплотную к Эдмунду, источая запах тех же фиалок, только теперь был он уже приторным и слишком навязчивым. Лицо короля слегка перекосило, и он пытался задержать дыхание. Суровый мужчина пытался рассмотреть лицо старухи под капюшоном, но, как он ни всматривался во тьму, ничего не выходило. Скороговоркой, так что было трудно разобрать отдельные слова, Севелина зашептала ему в лицо:
– Ты не увидишь
