там тоже понравилось. Пока Луша пряталась под кустами, дожидаясь момента, когда можно будет незаметно проникнуть внутрь, напарник энергично носился между переплетеньем корней, громко шурша листьями. Луша даже испугалась, что в нужный момент не сможет его найти. Но нет. Крыс не забыл о долге и сам подбежал к ней, ткнулся носиком в щёку, подавая сигнал: «Всё чисто. Можно идти!»
Лифты в этом здании не работали. Похоже, по возрасту оно было старше, чем Башни, и от этого не столь совершенным. Ради любопытства Луша с напарником проверили верхний этаж, в который спустились через люк в крыше. Точнее, не весь этаж, а только гроздь помещений, что находились вдоль шахты неработающего лифта. В них мало что осталось, только то, что нельзя было отделить от стен и пола, но, похоже, это когда-то были комнаты, где жили люди. Луша, как и все разведчики, умела различать назначение помещений по планировке. Это был важный навык – понять сразу, что можно найти здесь, а что искать бесполезно.
Проверив выборочно ещё несколько уровней, Луша засомневалась в точности карты. На всех проверенных этажах помещения походили друг на друга: состоящие из нескольких небольших ячеек секции, в которых когда-то жили люди. В таких никогда не находили «магазинов». Это тревожило, но и внушало надежду. Тревожило, что старейшины могли неправильно понять карту и поход окажется напрасным. Но если ошибки нет, то есть надежда найти неразорённый склад, так как в таком доме его искать не станут.
За два этажа до последнего уровня Крыс тревожно запищал, и Луша поспешила надеть маску. Пары ядовитого тумана сквозь щели проникали сюда. Пока концентрация невелика, и сама девушка их не замечала, но Крыс зря не скажет. Он чует опасность. Крысы к таким слабым воздействиям оставались нечувствительны, а на человека даже малые дозы действовали. Искажали восприятие реальности. Одни становились беспечны и радостны. На других нападала тревога. Как сейчас на Лушу здесь, на нижнем уровне.
То ли маска плохо защищала от паров, то ли Луша была трусихой, но ей было страшно. Очень! За высокими окнами в клубящемся тумане ей мерещился чей-то пристальный недобрый взгляд. Он ощутимо давил на плечи, заставляя ёжиться, а волоски на теле вставать дыбом. Там, вверху, садилось солнце, и здесь, на дне, у поверхности искорёженной земли, сгущалась темнота.
Луша старалась не смотреть в окна, где в черноте тумана начинали светиться размытые тусклые огоньки: то ли окна далёких Башен, то ли чьи-то глаза. Она торопилась нагнать Крыса, который, стуча коготками по бетону, спешил вдоль стеклянных комнат-клеток. В некоторых из них стояли столы, стулья, какие-то механизмы. В других – витрины, похожие на перерожденцев манекены. Многие из стеклянных стен были разбиты, и в таких отсеках остались лишь непонятные обломки. Непонятно, когда здесь прокатилась волна грабежа – в последние дни перед катастрофой или уже после. Если до, то надежда найти нужное оставалась. Уж очень странные у предков были представления о ценном.
Чем глубже в здание они заходили, тем больше было
