комиссии по делам общественных объединений и религиозных организаций Мосгордумы Антон Палеев внезапно констатирует: «Программа в буквальном смысле свалилась на Москву. Город был не готов в авральном режиме разместить столько храмов. Если граждане будут выступать против, мы будем поддерживать их и отменять решения о строительстве. Это касается тех мест, где жителям мешает возведение храма или недобросовестно прошли общественные слушания».
Апеллируя к «простым российским труженикам», представители Мосгордумы отмечают, что среди них есть те, кому храмы не нравятся (вопрос «А как быть с торговыми центрами, автосервисами, ночными клубами, которые не нравятся верующим?», как всегда, остается без ответа). Объекты светского назначения строятся без учета мнения жителей, в том числе православных, тогда как проект любого храма изучается под лупой. Точнее, изучался. Сегодня «Программа‑200», похоже, под угрозой. Тот факт, что православных прихожан и лояльных неверующих намного больше, чем антиклерикалов, московские власти не останавливает. Что общественные слушания по храмам проходят с большим перевесом их сторонников – тоже. Тема скандальная, ее стремятся скорее закрыть. О том, что скандальность имеет явный привкус политической дискриминации, не вспоминают.
В протоколе № 1 совещания в ГПУ о проведении кампании по изъятию церковных ценностей было сказано: «Считать необходимым, чтобы ЦК разработал в срочном порядке тезисы для агитаторов и инструкцию для организации общественного мнения (письма благодарности от голодных губерний, отчеты сопровождающих маршруты представителей верующих, постановления прихожан церквей и т. д.)». Вся эта пиар-кампания была нацелена на то, чтобы слепить из Церкви образ врага. Нынешние чиновники управ и префектур творчески развивают технологии Ленина и Троцкого.
Реабилитация Церкви явно не задалась. «Программа‑200» совпала по срокам с начавшейся в стране антицерковной кампанией. О том, что совершается резкий разворот в отношениях с Церковью и переход к борьбе с христианским мировоззрением, православные доверчиво не догадывались, несмотря на явные и весьма зловещие признаки. Власть перед выборами зачищала и утрамбовывала политическую площадку. Церковь мешала – патриархальным отношением к проблемам семьи, образования, морали. Не поддавалась «оптимизации». Не верила в «креатив». И оказалась… непрофильным активом в государстве-корпорации.
Пробные шары в виде антирелигиозных выставок и публичного уничтожения икон (это делали художники-актуалисты под защитой истеблишмента) сменились уже категоричным по тону «письмом академиков», призвавших восстановить в стране «научное мировоззрение». Затем в СМИ была вброшена тема шельмования РПЦ МП и отказа ей в историческом праве на преемственность с дореволюционной Церковью. Общественность готовили к неприятию якобы происходящей
