и коллективизация прошли бы в гораздо более мягком режиме. «На XIV съезде ВКП(б) в 1925 г. был взят курс на осуществление срочного рывка в промышленном производстве – «социалистической индустриализации», – пишет историк Н.В. Стариков. – И тут же в 1925 г. Запад начинает «золотую блокаду». Смысл этого поступка прост – теперь станки и машины СССР может купить только за свои природные ресурсы. Золото будет лежать в подвалах Гохрана мертвым грузом. Нефть, лес и зерно, особенно зерно – вот что хочет получать Запад за поставки своего оборудования. Руководство страны вынуждено играть по этим правилам: оборудование оплачивается природными ресурсами, ведь золото у нас не берут!.. Запад тщательно готовится без военного вмешательства покорить Советскую Россию. Первый шаг к этому – отказ от приема золота из СССР, второй шаг – эмбарго (запрет ввоза) на поставку на Запад советских товаров. Фактически запрещен экспорт леса и нефтепродуктов. То есть всего того, чем оплачиваются поставки западных машин для разрушенной русской экономики. Первая пятилетка начинается в 1929 г., в 1930–1931 годах ограничения ввели США, подобный декрет был издан во Франции в 1930 г. Британское правительство 17 апреля 1933 г. объявляет эмбарго на основные товары экспорта СССР. Оно охватывает до 80 % нашего экспорта. Сначала Запад отказался в качестве оплаты принимать от СССР золото, затем – все остальное, кроме зерна. Сталинское руководство ставится перед выбором: либо отказ от восстановления промышленности, т. е. капитуляция перед Западом, либо продолжение индустриализации, ведущее к страшному внутреннему кризису» («Голодомор: кто автор?»).
Западные элиты сознательно поставили судьбы советской индустриализации в зависимость от зернового экспорта. А это только подтолкнуло руководство страны к проведению жестких мер в отношении крестьянства. Конечно, никто не снимает ответственности с руководителей той эпохи. Просто надо помнить о том, что ответственность лежит не только на них, но и на демократичных западных лидерах.
И все же – почему?
Было бы неправильно игнорировать сам факт массовых репрессий. Они, безусловно, имели место быть, причем зачастую принимали совершенно абсурдный характер. Что же было их причиной, почему, наряду с революционными палачами ленинской поры и политическими интриганами, пострадали сотни тысяч безвинных людей? Можно ли возложить ответственность за репрессии на Сталина и его ближайшее окружение?
Мне представляется, что политические репрессии 1937–1938 годов были вызваны острой внутрипартийной борьбой, которая к этому времени достигла своего размаха. В 20-е годы, как это ни покажется странным, она еще не была столь ожесточенной. Исследователи обычно оказываются загипнотизированными яркими образами ближайших ленинских соратников – Л.Д. Троцкого, Г.Е. Зиновьева, Л.Б. Каменева, Н.И. Бухарина. Считается, что они-то и составляли самую мощную оппозицию Сталину, а с их устранением от высшей власти в партии и правительстве сложился некий консенсус,
