руки. Можете смеяться надо мной, но я занимаюсь цветоводством и селекцией всю свою жизнь, поэтому знаю, о чем говорю. У растений есть душа, они все чувствуют и понимают. Погибнут даже от прикосновения.
Лев Иванович смущенно улыбнулся:
– Цветы у вас действительно шикарные. И я верю, что у них есть душа. К сожалению, саженцы я при всем желании взять не смогу. Не перенесут перелет до Москвы.
Из-под широких полей на опера блеснул проницательный взгляд:
– А сразу понятно, что вы не местный.
– Как же вы определили? – удивился мужчина догадливости пожилой садовницы.
Та лукаво улыбнулась:
– Все просто. Вас выдала одежда. Слишком теплая обувь и джинсы, значит, не было возможности переодеться, потому что основной гардероб находится далеко.
Лев подхватил легкую лопатку рядом со старушкой:
– Вы – настоящий Шерлок Холмс. Давайте помогу вам сделать грядки? Мне будет приятно.
Старушка уточнила:
– Как же ваш визит? Неужели вас не ждут к определенному времени? Помощь, конечно, будет кстати. У этих розовых кустов развитая корневая система, и им нужна глубокая яма.
Лев с удовольствием принялся за работу, хоть руки его до сих пор плохо слушались. Ритмичные движения разгоняли кровь, освобождая от ледяного онемения. Женщина рядом вежливо уточнила:
– Вы к кому-то пришли в гости? Если не хотите рассказывать, то забудьте о наглых вопросах назойливой старухи.
Лев развел руки в стороны, будто извиняясь:
– Я надеялся, что это вы мне расскажете. Вы очень проницательны, думаю, многое знаете о жильцах дома. А мне надо узнать кое-что о Заицкой Марине.
Морщинистое личико сразу потемнело от грусти:
– Это ведь из-за ее неудачного замужества, да? Весь город говорит об этих несчастных женщинах.
Пенсионерка присела на складной стульчик и поправила шляпу, наблюдая, как лопата проделывает срезы в рыхлой земле:
– Рассказать про Марину? Знаете, ведь я ее знаю с самого рождения, знаю всю семью. Рассказать много что могу, но, наверное, вам не нужны ее счастливые годы, когда Мариша была девочкой, потом стала девушкой. Такая красивая, ладная получилась девчонка. Правда, из-за родовой травмы небольшая асимметрия была, родители ее таскали по врачам, но исправить ничего не получилось. Хотя мне кажется, ей это не мешало в детстве. Девочка росла как обычный ребенок – школа, музыкалка, пионерлагерь. Она – поздняя роза, созрела после двадцати уже. Ее родители, хорошие ученые, к тому времени уехали работать по контракту в Испанию в местный университет, там же ей нашелся жених. Они даже какое-то время собирались всей семьей эмигрировать в другую страну навсегда. Но несчастье оборвало все планы. Произошла авария, в ней погибли родители. Потом развод в Испании, и Мариша вернулась к нам сюда, в свой
