пять бутылок. Шпроты. Лайковые перчатки, брошенные на койку.
Чумак чувствует себя хозяином, наливает коньяк в тонконогие, с монограммами бокалы.
– Позаботился все-таки фюрер о нашем желудке… Спасибо ему.
Коньяк хороший, крепкий, так и захватывает дух.
Карнаухов выпивает и сейчас же уходит. Чумак с любопытством рассматривает переплетающиеся виноградные лозы на бутылочных этикетках.
– А рука у вас тяжелая, лейтенант. Никогда не думал.
– Какая рука?
Золотистые глаза смеются.
– Да вот эта, в которой папироса у вас.
Ничего не понимаю.
– А у меня вот до сих пор левое плечо как чужое.
– Какое левое плечо?
– А вы не помните? – И он весело хохочет, запрокинув голову. – Не помните, как огрели меня автоматом? Со всего размаху. По левой лопатке.
– Постой… Постой… Когда же это?
– Когда? Да с полчасика тому назад. В окопе. За фрица приняли. И как ахнули!.. Круги только и пошли. Хотел со зла ответить. Да тут фриц настоящий подвернулся. Ну, дал ему…
Я припоминаю, что действительно кого-то бил автоматом, но в темноте не разобрал кого.
– За такой удар и часики не жалко, – говорит Чумак, роясь в кармане. – Хорошие. На камнях. «Таван-Вач».
Мы оба смеемся.
В блиндаж вваливаются связисты с ящиками, с катушками. Дышат как паровозы.
– Еле добрались. Чуть к фрицам в гости не попали.
– К каким фрицам?
Белесый, с водянистыми глазами связист, отдуваясь, снимает через голову аппарат.
– Да они там по оврагу, как тараканы, ползают.
– По какому оврагу?
– По тому самому… где передовая у нас шла.
Глаза у Чумака становятся вдруг маленькими и острыми.
– Ты один или с хлопцами? – спрашиваю я.
– А хлопцы ни при чем. Я и сам сейчас…
Схватив автомат и забыв даже бушлат надеть, исчезает в дверях.
Неужели отрезали?
Связисты тянут сквозь дверь провод.
– Это точно, что фрицы в овраге?
– Куда уж точнее, – отвечает белесый, – нос к носу столкнулись. Человек пять ползло. Мы еще по ним огонь открыли.
– Может, то наши новую оборону занимали?
– Какое там наши! Наши еще в окопах сидели, когда мы пошли. Командира взвода еще по пути встретили, что с горлом перевязанным ходит. Начальника штаба искал.
– А ну давай соедини с батальоном.
Белесый навешивает на голову трубку.
– «Юпитер»… «Юпитер»… Алло… «Юпитер»…
По бесцветным, с белыми ресницами, глазам его вижу, что никто не отвечает.
– «Юпитер»… «Юпитер». Это я – «Марс»…
Пауза.
