ровно в восемь, – отчеканил Ларден. – Затем я провожу вас на первую лекцию, поэтому потрудитесь позавтракать раньше, а письменные принадлежности захватите с собой. Расписание уже лежит у каждого на столе.
В наши комнаты есть доступ для посторонних? Я поморщилась. Не хотелось бы, чтобы кто-то рылся в моих вещах. Но в открытую протестовать не стала – у академии свои устои, и мне только предстоит с ними познакомиться.
– Запомнили путь? Тогда я покажу вам третий этаж, – сказал куратор и снова повел нас по коридору. – На третьем этаже находятся тренировочные залы, а также комнаты отдыха, где студенты всех курсов могут собираться вместе и общаться. При этом в жилые башенки второго и третьего курсов вам нельзя, у каждого своя территория, не заходите на чужую.
На третьем этаже было уютно. Тут нашлись не только тренировочные, но и бальные залы. Значит, праздники в академии все-таки случаются.
– Официально учебный год начинается завтра, – проговорил Ларден. – Поэтому вечером состоится небольшой прием. Выгуляйте привезенные платья и забудьте о них до конца первого семестра, когда мы восславим светлых дев за новый год и вашу первую сданную сессию. А теперь – столовая!
Я заметила, что лестница ведет дальше, на четвертый этаж, но спрашивать, что там, не стала. Узнаю в свое время. Скорее всего там рабочие кабинеты преподавателей – им тоже надо где-то трудиться. А вот есть хотелось, целый день, считай, ничего не ела. Поэтому визит в столовую меня обрадовал. Это была большая просторная комната. Три длинных стола тянулись от одного края в другой, вдоль них стояли скамьи. У окошка выдачи уже стояла добродушная румяная женщина.
– Подходим ко мне, малыши. – Она помахала рукой, а я покосилась на однокурсников. И где она малышей увидела?
Каждый взял поднос, и повариха поставила на него тарелку с манной кашей, блюдечко с булкой и стакан с компотом. Негусто, но пахло вкусно. Я умостилась рядом с Эвелиной. Парни, которые утром привлекли внимание, сидели напротив нас, и моя соседка, видимо, решила, что еда – прекрасный повод для знакомства.
– Эвелина, – представилась она.
– Клеменс, – ответил рыжеволосый. – А это Рейн.
Рейн… В переводе с южного диалекта – дождь. Что ж, ему подходит – угрюмый, как туча.
– Мелани, – откликнулась я.
– Откуда вы приехали? – уже выпытывала Эвелина. – Я местная, можно сказать.
– Юг, – ответил Клеменс. – Далековато забрались.
– О, да!
Только не похожи они на живых и вертких южан. Клеменс еще хоть как-то, а Рейн – вообще никак. Может, его родители были не оттуда? Мало ли.
– Ненавижу манную кашу, – признался Клеменс, открыто строя глазки Эвелине. Та рассмеялась:
– Я тоже, но что поделаешь? Голодать вредно для здоровья.
И взялась за ложку. Я отметила, что приятель Клеменса ест быстро, а главное – молча. Он вообще говорит?
