трофеи после раздела США.
Судя по отзвуку новостей, в европейских протекторатах трофеи после краха США делились относительно спокойно, по цивилизованному. Чтобы, как понимаю, интересы уважаемых людей не беспокоить. За исключением нескольких отдельных территорий, находящихся вне юрисдикции ООН, живут на материке вполне достойно. Штаб-квартира ООН, кстати, тоже ирония, в этом мире находится также в Нью-Йорке, который в этом мире официально называется «Зона Нью-Йорк» и является международной зоной контроля.
В отличие от условно спокойной Северной Америки, в Африке гораздо горячее. На черном континенте сходятся точки фокуса интереса и Британии, и Франции, и России, и там сейчас идет целый ряд тлеющих локальных конфликтов. Которые вполне могут вылиться во что-то большее. Или не смогут: из-за моего прибытия в этот мир, на фоне грядущих проблем, гибридные войны в Африке могут отойти даже не на второй план. Я ведь не просто так сюда пришел, за мной следом придут…
Мысль оборвалась на середине – периодически поднимая взгляд от карты я заметил, что на ленте наконец-то поехал багаж рейса из Петрограда и захлопнул книгу. Студентов из компании мажора видно не было, так что закинул книгу в рюкзак и двинулся к выдаче. Подхватив с ленты свой чемодан – сдавал одним из последних, получаю первым, направился к выходу из аэропорта.
– Зина! Зинаида, ты просто не представляешь, чему я только что стал свидетелем! – на ходу услышал совсем неподалеку знакомый голос.
Замедлив шаг, словно невзначай обернулся, делая вид, что ручку чемодана поправляю. Ну да, знакомый благообразный профессор быстрым шагом идет навстречу аккуратной пожилой женщине.
– Зинаида, милочка, это не потерянное поколение! Не потерянное! Я только что встретил юношу, который купил мою книгу просто потому, что она ему интересна! Интересна, Зинаида, ты представляешь!
Надо же, автора встретил. Я.Г. Горбачев, вспомнил я мельком увиденную фамилию с инициалами на корешке обложки. Седовласый Я.Г. Горбачев уже подхватил у супруги сумку и, забрав чемодан, двинулся вместе с ней к выходу из аэропорта, в одну со мной сторону.
Я шел неподалеку и улыбался, слушая экспрессивную реакцию автора-профессора. Имя у его супруги еще такое непривычное – Зинаида, Зина, в моем мире редкое. В голове сразу же зазвучали строки похабной песни Сергея Шнурова «Зина» – никак не могу удержаться, почти каждую местную вещь соотношу с прошлой жизнью, за которую цепляюсь якорем привычных воспоминаний.
И под мысленный речитатив «дымит резина, кончает Зина» мне вдруг стало неприятно и за себя, и за свой мир. Ощущение, как будто завалился на чинный семейный праздник похмельный и помятый – несмотря на пекло войны, и пусть не до конца, но состоявшийся здесь развал Союза, люди тут сумели сохранить себя в приличном состоянии. И юмор, например, здесь заключается в умении шутить, а не
