может, прокатимся на Аляску?
там будем каждую ночь,
греясь друг другом, читать полярные сказки
и засыпать под звуки метели
за окнами.
писать письма белым медведям,
а просыпаясь, смотреть на гладь
белоснежную и истоптанную
только следами от птиц.
я повернусь и в секунду буду согрет,
солнцем в твоих глазах с тенью твоих ресниц.
знаешь, на самом деле,
мне
совершенно не важно
где
и куда.
лодками,
поездом,
автостопом.
лишь быть ближе к тебе.
и в рукав
плюшевой кофты прятать твою ладонь.
кто-то
никогда не находит дорогу домой.
и попусту тратит рейсы.
спустя десяток перронов
я вышел из их числа.
спустя десятки знакомых
ты всё же меня нашла.
вот моё сердце.
пожалуйста, грейся.
в моём пространстве пахнет
черёмухой,
и закат тихо стучится в окно.
он осторожно ночь возьмёт за руку,
заставляя мотыльков ютиться под фонарём.
прогуляясь буквально мгновение, оставляя в прошлом оттенки тёплых цветов,
он поправит ей волосы дуновением
лёгкого шепота ласковых слов
о том,
что нет ничего волшебнее её голоса
и розовых губ.
я был так юн и глуп,
когда её смех
был сердцу милее других.
и хмель
окутал меня с головой.
её силуэт, в иллюминации светлячков,
подходит к картинам,
крутящимся медленно на виниле
в витринах,
отражающих лучшее в этом мире.
они разойдутся, оставив сумрак
и улыбки наблюдавших за этим домов.
с улиц сойдёт вес сует
и наступит любовь.
в моём пространстве играет симфония черёмухи и сирени,
и я вижу прогулки вечного чувства.
ты – это тёплая июньская ночь, от которой сердце пьянеет.
только я не закат.
но ты
моё
ночное
искусство.
из тысячи мимо проходящих людей
почему-то встретились двое.
взглядом, руками, сжигая мосты,
на самом краю небосклона.
среди бетонных раскаченных облак теми двумя были мы.
может кто-то давно обронил свою карту, не так легла стрелка на рельсы.
может,
