седьмой этаж и идем по длинному коридору. Останавливаемся у одной из матовых дверей, и женщина открывает ее, пропуская меня вперед.
– Никита Леонидович направил вас в этот кабинет, будете работать здесь, – говорит женщина и выходит, оставляя меня одну. В комнате никого нет, только пара столов с компьютерами, кожаный диван и одинокий цветок раскидистой пальмы у панорамного окна. Никита Леонидович значит, ну-ну. Сажусь за стол, который ближе к окну, рассматривая вид. За окном пасмурный день, внизу едут машины, проплывают тяжелые серые облака.
Дверь в комнату распахнулась, и вошел Никита. Я вскочила, поправляя юбку, а он прислонился к косяку и оглядел меня с ног до головы, отчего тело моментально откликнулось, загораясь как спичка. Столько лет прошло, а он на меня так действует одним взглядом.
– Собирайся, – сказал он. – Ты теперь мой личный помощник, идем на совещание.
– Почему личный помощник? – начала возмущаться я, но тут же замолчала.
– Мне нужен помощник, – растягивая слова, четко произносит Никита, будто объясняя непонятливому ребенку. – Юристов у меня полно, а помощника нет или ты не справишься с этой должностью? – приподнимает он красивую бровь.
– Но я юрист, а не секретарь… – начинаю я и тут же замолкаю, смотрю, как Никита отталкивается от косяка и разворачивается, чтобы выйти в коридор.
– Да иду я, иду, – кричу ему. – Что сразу психовать то, – кажется, говорю тихо, но Никита слышит, отчего его походка становится более резкой. Я подхватываю свой портфель, и почти бегу по коридору, стараясь не отставать.
Мы поднимаемся выше на пару этажей, и Никита входит в огромный конференц-зал, где собралась куча народу и я немного пугаюсь, но беру себя в руки. Я же была на таких заседаниях, не маленькая вроде. Никита указывает мне на стул позади себя, а сам садится почти в центре стола, рядом с представительным господином с сединой на висках, который улыбается ему. Я замечаю похожие глаза и понимаю, что это и есть Громов, отец Никиты. Видимо они в хороших отношениях, вон как общаются, улыбаясь друг другу, что-то обсуждая. Хотя чему удивляться, не все же, как я, беженцы из дома и семьи.
– Вроде все собрались, – встает отец Никиты и собрание начинается. Я сижу, позади, не совсем понимая, что мне нужно делать и наблюдаю за Никитой. Как же он изменился! Сейчас передо мной сидит уверенный в себе, просто обалденно красивый мужчина, который внимательно слушает отца и других акционеров, иногда кивает, что-то вставляет. Я вижу, что к нему прислушиваются и не считают зеленым юнцом, хотя в таком холдинге к молодым должны были относиться с осторожностью. Но Никита не похож на расхлябанного сынка богатого папочки, поэтому вызывает уважение и доверие. Я рассматриваю его, замечая дорогой светло-серый костюм в мелкую полоску, начищенные до блеска туфли, белоснежная рубашка. Волосы у него стали длиннее и ему это идет больше, чем ежик, так Никита выглядит элегантно и ухоженно. Да, и к мужчине можно применить это слово. Руки Никиты спокойно лежат на столе, пальцы держат в руках черную ручку Паркер. Бывший боксер явно
