о чем же сплетничают Риччи и Умут. Это было незабываемое чувство – я и это понимала, и то могла перевести, помогала находить нужные слова, объяснить. Потом мы гуляли до посинения. Промерзли, но зато совершенно довольные разошлись по домам. Еще долго не забуду этот странный день, который, казалось, никогда не закончится.
В последний день я, как и обещала, позвонила ему сразу, как освободилась от работы. Освободилась, естественно, раньше, чем обычно, придумав всевозможные отговорки для начальства. Сходила покушала, потому что все то время, что я находилась рядом с ним, я не могла есть. Настолько внутри все скручивало, что еда просто не лезла. Крайне паршивое состояние. В общем, пошла в пиццерию, заставила себя съесть порцию пасты, потом позвонила. Я не стала звонить раньше, так как знала, что сегодня Риччи позвали в галерею
Но оказалось, что он никуда не ездил. Его друг недавно проснулся, и они только что закончили завтракать. Он сказал, что через полчаса они выезжают в город, и как только они это сделают, он позвонит, и мы встретимся. Я поехала на Красную площадь, решила, что оттуда будет проще всего куда-либо добираться. Погуляла, посидела на скамейке, покурила, потом решила, чтобы зря не ждать, прогуляться до книжного магазина. Но, как это всегда бывает, только я подошла к переходу – звонок.
– Мы сейчас садимся в такси, едем туда же, где были вчера – на Красную Площадь к вашему торговому центру и катку. Там и встретимся тогда. Годится?
Конечно годится, мне и ехать никуда не надо. Попросила позвонить, как они будут там. Пошла прогулялась по ГУМу, потом потопталась на площади, смотрела по сторонам, думая, что увижу их раньше, чем они позвонят. Но они прошли каким-то видимо другим путем и, когда они позвонили, они были уже в ГУМе, в магазине Армани (куда мне до них, пафос-пафос…).
Следующие полтора часа мы тупо ходили по ГУМу, разговор шел в основном на турецком между Умутом и Риччи, мы с Аней (девушкой Умута) были не при делах. Ну, то есть, я частично понимала, о чем они разговаривают, но в беседу не вступала. Было дико скучно ходить с ними по магазинам. Я уже думала, что зря вообще сюда пришла. Но Риччи сказал ведь, что я могу задавать вопросы. Вот у меня и был один вопрос, но задавать его при всех, даже зная, что никто больше не понимает немецкий, я боялась. Мне казалось, вопрос такой простой, что на каком языке его не задай, я выдам себя. Я не хотела, чтобы остальные знали, что нас с Риччи что-то когда-то связывало. Мне казалось это невежливым, неприличным и неуместным. Поэтому я стойко выдержала поход по магазинам, потом мы пошли в кафе (тоже, разумеется, не менее пафосное… и что я там вообще делала?).
Впрочем, там было не менее скучно, потому что мужчины продолжали говорить на турецком, причем так быстро, что даже я уже не понимала их речь. В результате мы сидели и общались с Аней. Нет, это было хорошо, ведь нам обеим было скучно, и мы обе не понимали, как можно так приехать «смотреть Москву» – два часа протаскаться по бутикам, а потом засесть на вечер в кафе. Я предложила съездить на смотровую площадку.
