если они идут в ущерб личному дачному строительству. Стрельбы и Захаров посещал с удовольствием. Он говорил: «Кайф!.. Пять лет не брал в руки боевого оружия». У него возникло сравнение с сексом. Автомат выиграл это сравнение.
Я тоже не очень удачно стрелял первый раз в жизни. Я не знал, куда нужно целиться: в грудь мишени или под срез, и целился то туда, то туда – по очереди.
В боксах на полигоне лейтенант рассказывал нам о танках. Что уже изобрели летающий танк5, и что в войска он поступает пока только в китайские. Он спросил у нас – кто мы… и сказал: «Понятно». Это был молодой лейтенант, недавно из училища.
Пыльная дорога вела нас в лагерь. Нас окружала полужёлтая трава по колено. Утром сухая трава вздрагивала от росы, мы убегали на зарядку, а Захаров досматривал сон. После подъёма ему некрепко снился ряд палаток и вбитые пеньки для лавок возле полевой кухни. Наполняя жестяной бак водой, социолог Топчий обернулся и сказал голосом подполковника Саламатина: «Не понял?!»… Пока Захаров опускал ноги в тапочки и тёр глаза, Кириленко лепетал про охрану имущества.
– Почему не на зарядке?! – спросил Саламатин у Захарова.
– …По причине предварительной службы в армии, – Захаров сформулировал трудные слова, правильно забыв об охране имущества роты. Имуществом являлась одинокая лопата. (Этой лопатой я вчера выкопал могилу своему окурку.)
– Не понял?! – сказал Саламатин, вылезая из палатки. Кириленко тянул шею, ожидая высвобождения выхода. Спина Захарова опустилась под одеяло.
Питались мы намного лучше, чем подводники в День флота. Алику ежедневно привозили большие пакеты пищи родственники из аула. Мы наслаждались шоколадной пастой, адыгейским сыром и хорошими сигаретами «Кент». А в импровизированной столовой давали кашу и кильку. Кильку – благодаря коммерческим операциям Щелкунова. Без них нам бы давали минтай. Наверное, килька стоит дешевле минтая.
Дома Захарова ждала жена, но он не хотел туда ехать. Когда мы приняли присягу, Щелкунов зашёл в палатку, свешивая пузо над семейными трусами. Он сказал Захарову:
– Сдавай всё Кириленко и свободен.
– Разрешите остаться, – сказал Захаров.
– Почему? – удивился Щелкунов.
– Я ещё недостаточно освоил военную специальность.
– Пиздуй домой! – сказал Щелкунов.
Захаров остался, и Измеров объявил ему благодарность перед строем в конце сборов.
После завтрака рота с песней о героях былых времён ушла в танковый батальон носить траки. Я остался собирать дрова за опоздание из увольнения, а Захаров читал книжку за столиком у полевой кухни.
Подполковники Саламатин и Холод проходили мимо столика.
– Как фамилия? – спросил Саламатин.
– Захаров, – ответил Захаров.
– Хорошо быть Захаровым, – сказал Саламатин
См.: Примечания.
