Да еще среди женщин, которым без конца жарко. Так они стали воротники с себя снимать. Я смотрю и глазам своим не верю! И это в нашей стране!
А они сидят с голыми спинами и хоть бы что! И не стыдно! А я не пойму, как такое можно шить? На каком предприятии? Да это уму не постижимо!
– Товарищи женщины! – говорю я, как можно громче. – Немедленно наденьте свои воротники!
– А что такое? – разнеслось по залу. – В чем дело?
Тут свет начал гаснуть, занавес поднялся, музыка заиграла, а я сесть не могу.
– Товарищи! – говорю я, обращаясь к мужчинам. – Вы посмотрите, как велико влияние фальшивых буржуазных свобод! В кого они превратили наших женщин?
Тут артисты выскочили, прыгать давай, скакать, а мне разве до них?
– Мы не можем допустить, – говорю я, перекрикивая артистов, – чтобы в нашей стране, в стране развитого социализма и высоко поднятых общечеловеческих принципов, преобладала такая беспринципность!
– Да сядьте вы! – зашумели в зале. – Да сколько можно!
– Товарищи артисты! – взываю я к артистам. – Ну вы то хоть им скажите! Ну, должна же быть какая-то совесть, в конце-то концов!
А артисты продолжают скакать, им и дела нету, что у нас женщины раздеты. Что наше общество переживает период нравственного упадка. Что прямо на глазах рушатся все наши идеалы!
Тут смотрю, ко мне два милиционера подходят. Уж они-то думаю, заставят наших женщин одеться!
– Товарищи милиционеры! – говорю я. – Вы только взгляните на этих женщин!
А они на женщин даже не смотрят. Взяли меня под руки и вывели в фойе.
– Успокойтесь, – говорят, – товарищ, а то мы вас в отделение отправим, в психиатрическое.
Вот вам и театры! Да лучше в лес поехать и на пнях посидеть. И спину никто не показывает и веером перед носом не машет!
Мир удивителен и прекрасен
Как-то же интересно, что надо жить с одной женщиной всю свою жизнь. Прям до старости, до самой смерти! Пока в гроб не положат. Так она и туда залезет, будет карманы проверять, нет ли там записки какой или денег на бутылку.
Товарищи все в слезах, говорят, что я был прекрасным товарищем. Да-да, говорят они. Он умел ждать. Умел хранить тайны. Всегда шоркал спину, никогда не отказывался. Мог костер развести, всем налить, всех подбодрить, на гитаре сыграть.… Да у меня у самого чуть ли не слезы!
Зина как услышит, так удивится весьма! Не поверит, что это про меня. А я такой! Только она всю жизнь жила и не знала, какой я прекрасный человек. Думала я плохой! Все время что-то прячу, что-то скрываю. А что мне еще делать? Я один раз в шкаф поставил, прихожу, ничего нет.
А Зина достала и выпила вместе с Анжелой! Так они все вещи пораскидали, прыгали друг перед другом, переодевались, чуть сервант не свернули. Так Зина туфли надела новые и плясала передо мной,
