червяков, выбивая необходимые ему вопросы, когда посыльный СБГ сообщил ему совсем противоположную информацию – нужная фирма была ликвидирована решением учредителя, коим оказался некий Рамшан Джураев, между прочим, почетный обитатель площади трех вокзалов, а необходимую машину обнаружили на одной из свалке металлолома, причем после солидного пресса.
Любопытные умело замели свои следы, зато недвусмысленно дали понять, что были не просто репортерами, и имели совсем небезобидный интерес к «Новому Свету».
– Ну у вас же есть их фотографии! – взбесился Красовский, который вообще мало умел управлять своими эмоциями, если рядом не находилось людей выше его по статусу.
– Разумеется, камеры наружного наблюдения записали их сполна, – спокойно отвечал сотрудник СБГ, – но кроме лиц, у нас нет ровным счетом ничего, а наличие лишь этой информации значительно затрудняет поиск людей, которые, по большей части, не обладают какой-либо незаурядной внешностью. Несомненно, мы будем продолжать поиск, и целая группа людей в данный момент сосредоточена на этом. Как только появиться новая информация, я доложу.
Едва заметно кивнув, сотрудник СБГ скрылся за дверью, оставив Эммануила Феликсовича наедине со своими мыслями. Непроницаемый взгляд уставших и больных глаз долго не пропускал дневного света, словно черная пелена заслонила поток роящихся мыслей. Долго Красовский не поднимался со своего удобного дивана, никому не звонил, не брал в руки новой кипы бумаг, не просил очередной порции кофе, а напряженно думал и думал и думал, пытаясь найти хотя бы маленькую ниточку, которая помогла бы ему распутать весь этот клубок дерьма, опутавший его в последние дни. Черт знает, до чего ему удалось дойти в своих умозаключениях, но когда он спрыгнул с дивана, размяв затекшую спину, и дотянулся до телефона, стоящего на столе, то сделал лишь один звонок.
– Соберите мне как можно больше информации о Михаиле Олеговиче Макарове.
Платон уже разобрался со всеми делами и собирался уходить, когда раздался телефонный звонок.
– Платон, мой мальчик, ты еще здесь? – спросил Меленков.
– Да, Анатолий Петрович, здравствуйте, – ответил Платон, которого почему-то пробрала дрожь от знакомого голоса.
– Заскочи ко мне ненадолго.
Не предчувствуя из этого ничего хорошего, он поднялся на лифте и дошел до личного кабинета президента корпорации «Голиаф», самого роскошного из всех кабинетов, которые он когда-либо видел. На самом входе он столкнулся с выходящим Красовским, который коротко кивнул и двинулся по направлению к лифтам. Это не понравилось Платону еще больше.
Меленков сидел на своем необъемном кремле и разглядывал монитор необъемного экрана, на котором менялись просто фантастические виды океанских островов и пейзажей.
– Садись, мой мальчик, – поприветствовал
