тебе следует быть осторожнее в выражении чувств… В ночь слияния лун я много думал о тебе, о нас, воскрешал в памяти давний животрепещущий вопрос: “Не напрасно ли я привез тебя сюда?” и отвечал на него неизменно – я поступил правильно. Ты должна учиться жизни, Ниллин, пусть для начала и на собственных ошибках. Когда я вез тебя в лагерь, то понимал, что никто из наемников не оставит любовной печати на тонком пергаменте твоей души. Но этот молодой вампир… Он отличен от наших воинов… В нем есть некое подобие благородства. Откуда оно у горного дикаря, мне неведомо. Всегда считал, что качество это врожденное, и его невозможно приобрести, просто прочитав умную книгу… Вы чем-то похожи с Алайни. Близки по духу. Родись он эльфом, наверное, я не смог бы вас разлучить. К счастью, вас развела по разным сторонам жизни сама матушка природа. Вам не суждено быть вместе. Твое помутнение разума скоро пройдет. Чувство, которое ты ошибочно считаешь любовью, остынет. Алайни уедет с советниками правителя Маитимэнна. Вы больше не увидитесь, и ты забудешь о нем.
– Я никогда не забуду Алайни, – гневно возразила Ниллин. – И он вернется ко мне.
– Прежде, чем стать королевой, ты должна будешь присмотреть себе мужа из числа знатных господ нашего народа, – плавно, будто начиная сказочное повествование, протянул Эйлинан. – Ты выберешь супруга, с которым будешь вместе до конца своих дней, которому ты родишь детей.
– Пусть так. Пусть я выйду замуж за наследного принца, – мелодичный голос Ниллин будто горел в раскаленном воздухе, – но Алайни я сделаю своим первым рыцарем, и мы будем встречаться с ним. Тайно.
Эйлинан расхохотался неистовым безумным смехом. Он вскочил с кровати, потирая сухие глаза, на мгновение отвел руки от лица, посмотрел на Ниллин печально-ироничным взглядом, схватился за щеки, издал еще несколько странных смешков и выдал прямо-таки лекарское заключение:
– Случилось непоправимое… и неизбежное. Ты взяла все от своей матери и немного от меня.
– Что за глупости ты говоришь? Почему смеешься надо мной – над моими страданиями, над моей любовью. Ты не имеешь права меня осуждать… Я…
– Ты – копия своей матери, Ниллин. И – меня в меньшей степени, – иными словами повторил Эйлинан. – Это плохо, наверное. Точно, не хорошо. Ты прости, не хотел признаваться тебе никогда в том, что я твой настоящий, родной отец. Все надеялся, что не придется… Не говори о любви и страданиях. Сам знаю, что это такое. Дай мне набраться смелости, – эльф глубоко вздохнул. – Слушай, Ниллин, внимательно, и смотри.
Он взял ее за руку, и их мысли перенеслись в светлый пиршественный зал королевского дворца.
– Вы – Эйлинан, наш новый главный повар? – Ниллин впервые услышала голос матери и увидела ее.
Королева была прекрасна. Струящееся платье из золотистого шелка с красным орнаментом подчеркивало ее тонкую фигуру, белая кружевная шаль укрывала светлые волосы, словно поземка – неубранное поле пшеницы. Белое овальное лицо, напоминавшее вытянутое отражение луны в прозрачной
