Тимоха, Толькин друг! Ну, недавно у вас в гостях сидели!
– А-а! Тимохвей! Так Толика нету!
– А где он?!
– Да леший его разбярёть! Шляется гдей-то!
– А он не говорил, куда собирался? – От досады голос Тимофея начал подрагивать.
– Погоди-ка, милай! Я щас у деда спрошу! Он кажись знаить! – Снова зашаркали тапочки, скрипнула дверь, звякнул крючок.
Прошло несколько минут – никто не появлялся. Теряя терпение, Тимоха опять бухнул кулаком в дверь.
– Сичас, сичас! Иду-у! – донеслось из глубины дома. В сенях снова скрипнуло, звякнуло, зашуршало. – Тимохвей, ты здеся?
– Да здесь, здесь! Куда я денусь. Узнала?
– Дед говорит, кажись, они у Стёпки сидять. Чёй-то у них эта… са-бан-туй, во! – еле выговорила старуха.
– Да ясно, ясно! А где Стёпка этот живёт?
– А это, сынок, по дороге пойдёшь – уторая улочка от нашей. У яго самый последний дом у верху! Понял?!
– Да понял, понял. Спасибо, баб Тань.
– Чаво?!
– Спасибо, говорю!!
– А-а. Ага, ага!
Тимоха запахнул плотнее плащ, поёжился, сплюнул и поплёлся обратно.
Найти Стёпкин дом оказалось просто. Уже метров за пятьдесят Тимоха начал различать голоса гуляющей компании. Дождь ещё моросил. Кругом темень, сырость, а из распахнутых настежь окон льётся яркий свет. Кто-то, на фоне пьяных разговоров, невпопад под гитару гнусавил «Владимирский централ». Калитка и двери то же оказались открытыми, и Тимоха не разуваясь, прошёл прямо в прихожую в предвкушении праздника.
Основную часть прихожей занимал стол, поверхность которого в беспорядке покрывали тарелки с закусью. Меж тарелок, как грибы из травы, высовывались стаканы, кружки, рюмки самых разных калибров. За столом сидели трое и блестели в ярком свете лампочки пьяными лицами. Двое уже на повышенных тонах спорили кто главнее, Ельцын или Хазбулатов. Третий, голый по пояс и наголо бритый, бренчал на обшарпанной гитаре. Увидев Тимоху, он отложил инструмент и поднялся на встречу:
– О! Тимоха! – Злые водянистые глаза, сверкающая фиксами улыбка, татуировки на бугрящихся широких плечах и груди. С шеи свисает золотой крестик на цепочке. – Ты как меня нашёл?
– Да бабка Танька твоя сказала.
– Вот, старая…! Заходи, садись. Мужики! – Парень обратился к приятелям. – Это Тимоха, мой кореш!
– Серёга!
– Степан!
Коротко представившись и пожав, как и полагается в приличной компании, руку гостю, «Мужики» вновь углубились в политику.
– Вот это да-а! – восхищался Тимоха, вожделенно обводя стол горящими глазами. – Ни фига вы, Толик, бухаете!
– Знамо дело! – Толик поднял из-под стола двадцатилитровую канистру, и сбросил зажим с крышки. Запахло сивухой. – Ставь!
– Самогон? –
