уходила в сторону моря, унося прочь пленительные ягодицы с налипшими поверх загара песчинками, и полчаса самоволки, потраченные напрасно.
Ладно! – говорил тогда Джеймс. Як пани каже. Запрошаме паньство мордой об стол!
Никакого польского языка Джеймс, разумеется, не знал. Он его слышал. Его абсолютный музыкальный слух чутко улавливал тончайшие нюансы волны, на которой «польское радио из Варшавы» по ночам вещало джаз. В перерывах диктор молотил слова, которым мы внимали уже потому, что они были иностранные и запрещенные. Бессмысленные фразы типа «польское радио пшерон» застревали в памяти и принимались к употреблению по принципу «как слышим, так и пишем». В обиходе Джеймс довел это дело до автоматизма.
Но однажды он докладывал адмиралу. Так получилось. Это был всеми забытый экипаж под Клайпедой. И вдруг приехала эта инспекция. Адмирал захотел лично увидеть быт. Старший по команде спал в баталерке, спрятанный под шинелями. Когда дневальный крикнул: «Экипаж, смирно, дежурный на выход!» – выяснилось, что выходить некому. Адмирал рванул дверь в кубрик, и увидел Джеймса. Джеймс реагировал правильно, крикнул: «Смирно!». Адмирал скомандовал «вольно», Джеймс ответил: «Добже, пан!». И выполнил команду «Кругом!».
Наверное, это был самый крутой поворот на всем военно-морском флоте за текущие оперативные сутки. Мы должны были бороздить воды Балтики неделю, не больше. Несколько раз исполнить Гимн Советского Союза. Возложить венок на место гибели подлодки. Потом планировалось посещение польского порта Гдыня с дружеским визитом. Словом, короткая командировка. Но Джеймс остался служить на «Комсомольце Балтики» до весны. Музыкант был им нужен как корове седло, но адмирал приказал «убрать раздолбая».
В польском порту Гдыня Джеймс уныло разглядывал толпу на причале. Это была дружественная толпа. Нам бросали значки с надписью «Солидарность!», и помощник командира корабля по политчасти носком туфли спихивал их за борт. Помощника звали Исмаил Каримович. С высоты борта сторожевого корабля он взирал на территорию польского порта, как коршун взирает на равнину, и видит ее всю, до последнего суслика. Его раскосое самурайское лицо, от века покрытое стойким степным загаром, обещало окружающему миру, что пощады не будет никому, нигде и никогда. Он был родом из другой цивилизации, ее язык невозможно было подделать или выучить на слух.
Под командованием Исмаила Каримовича Джеймсу предстояло покорять Средиземку. Тогда все было очень строго, цивилизации еще не сдвинулись с обжитых мест. Еще существовал Варшавский блок, и военная доктрина предполагала вполне конкретные точки для наведения ракет всех радиусов действия. Страна крепила оборону. Обороне служило все, даже таланты, мирные, как абсолютный музыкальный слух.
Издержки профессии
Забор времен социализма
Интеллектуальным трудом нынче не заработаешь, не те времена. К тому же все обязательные вехи биографии типа учился – женился, я уже
