подбежали к матери.
– Они улетели.
– Дети мои, – сказала она чуть хриплым, ссохшимся от переживания голосом. – Кто из вас может превратиться в птицу?
Мальчики постояли немного в нерешительности, переглянулись, а затем старший, мальчуган лет четырнадцати, шагнул вперёд и несмело сказал:
– Кажется, я могу.
– Ну-ка, попробуй.
Мальчик сосредоточился.
Всё его тело как-то уменьшилось, сморщилось, голова приняла форму птичьей, на ней появился клюв, а одежда приобрела вид оперения.
– Хорошо, – сказала мать. – А ты?
– Я тоже немножко могу.
– Садитесь за стол. С сегодняшнего дня вы будете учиться. Учиться и тренироваться. Вы должны спасти нашего папу. Он не виновен. Его могут и не казнить сразу. Вы научитесь и полетите туда, на планету Селго, и спасёте его. Спасёте любой ценой… У меня уже есть план.
С дороги проезжающим мимо на машинах дачникам в распахнутое окно дачного домика виделась просто идиллическая картинка: мама беседует со своими послушными сыновьями, а те её внимательно слушают.
Была весна, и светило утро.
В одну и ту же реку дважды не войдёшь…
Что ты делаешь? – возмущённо спросила она.
В самом деле, я опять забылся, и обнял её чуть нежнее, чуть чувственнее, и она сразу же это почувствовала.
Нам по четырнадцать лет, мы ходим по весеннему лугу и собираем цветы. Яркие, сочные, они завораживают нас и зовут поваляться на них, что мы с удовольствием и делаем.
Я снова обнимаю Вальку, она отбивается, и мы с ней весело барахтаемся среди весёлой зелени. Но вот снова мои ласки оказались чуть обнажённее, чуть изысканнее, они снова возбудили девушку, и она вновь встревожено и напряжённо широко раскрытыми глазами смотрит на меня.
Я не узнаю тебя, – говорит она. – Ты стал какой-то слишком нежный. Ты мешаешь мне, я ещё не хочу ни о чём таком думать…
Она глядит на небо, на облака, а я, оперившись на свою руку, смотрю на неё, на её красивое лицо, разметавшиеся по траве пушистые волосы, пухлые губы, маленькую упругую грудь, тугой живот, крепкие бёдра, круглые коленки, нежные щиколотки и маленькие ступни. Мне хочется целовать всё её тело, носить её на руках, тискать её груди, ласкать её, мне хочется…
Она снова отчуждённо смотрит на меня, как бы прочитав мои мысли, и медленно отворачивается.
Я в отчаянии подбираю колени, и смотрю на землю. По ней ползают мелкие букашки, какой-то муравей волочет на себе былинку.
Валя прижимается грудью к моей спине, и обхватывает меня руками. Своими лёгкими губами касается моей шеи, и дует мне в ухо.
Брось, – говорю я ей. – Брось сейчас же, мне щекотно…
Она не прекращает, и тогда я охватываю её сзади и поднимаюсь на ноги. Валя висит на моей спине, визжит от восторга и начинает брыкаться. Мы снова падаем на землю, на мягкую траву, и я снова начинаю её целовать.
Быстрыми
