надеяться, что к обеду подадут что-то холодное. Надеяться на то, что к полудню ей станет не так жарко, Арда даже не пыталась.
***
В очередной раз едва удержав равновесие, Феликс выругался сквозь зубы и вдавил пятки в бока лошади. Та виновато встрепенулась, ускорилась и стала старательнее поднимать ноги. Но Феликс знал, что её усердия хватит на пару сотен шагов, после чего она опять начнёт спотыкаться на ровном месте.
Мало того, что кобыла была ленива, вдобавок она оказалась очень тряской. Даже привычные к долгим поездкам, мышцы уже начинали возмущаться повышенной нагрузке. Тем сложнее было оставаться в седле, когда сонная кляча припадала то на задние, то на передние ноги, зацепившись за едва заметный корешок или кочку.
Но хоть Феликс с удовольствием бы высказал нерадивому конюху всё, что он думает о его подопечной, начиная с её лени заканчивая идиотской для служебной лошади кличкой «Снежинка», основная причина его дурного настроения была вовсе не в коне.
В конце концов его Верный уже почти оправился от травмы. Еще неделя-другая, и они снова будут вместе. Причина недовольства офицера королевской гвардии заключалась в том, с кем он теперь никогда не выйдет вместе в патруль. И в том, кого прислали ему на замену.
Две недели назад Феликс с напарником, выслеживая шайку разбойников, попали в засаду. Бой окончился в их пользу, они отделались легко, только вот бедняга Верный пострадал, да и то не смертельно.
Тем удивительнее для Феликса было то, что его напарник, с которым они работали уже почти четыре года, вдруг заявил, что с него хватит. Что его достали тупые приказы, утомила постоянная гонка за преступниками. Что вместо одного пойманного разбойника появляются три новых, и что если уж рисковать шеей, то делать это надо хотя бы не за жалованье.
Справедливости ради надо отметить, что Феликса он позвал с собой. Но хоть Гильдия наёмников бы дорого дала за бывшего гвардейца, такой путь Феликс отверг с негодованием. Есть ведь вещи важнее денег. Честь, справедливость, закон. Служение высшей цели.
Весь этот список он повторял всю вторую половину пути, как мантру. Потому что это был единственный способ молчать и не ссориться с его новым напарником.
Курт Долетто обладал недюжинной силой, мог процитировать любой пункт Устава наизусть, гордился длинным послужным списком и двадцатилетним стажем.
А еще, по мнению Феликса, Курт был редкостным идиотом.
За всю свою жизнь Феликс ещё не встречал человека, способного так быстро настраивать всех против себя. Курт одинаково бесил и коллег, и начальство. С ним не хотели повторно общаться свидетели. Да что там говорить, даже в стычках с задержанными, если уж они и решались напасть на королевского гвардейца, во всех заварушках именно Курт первым получал по лицу.
Когда командор поставил их в пару, только ленивый не подошёл к Феликсу, чтобы тихонько ему не посочувствовать. Поначалу он не понимал, в чем дело – не любивший сплетен и почти всегда находившийся в разъездах гвардеец был
