посмотрел на Антона Рампо и спросил:
– Где деньги? – во второй раз употребив вопросительную интонацию.
Рафик тоже посмотрел на Антона и сказал:
– Так это ты нам, – он указал на себя и Козака, – должен? Как отдавать думаешь? Ты что думаешь, мы с ним, – он опять объединил широким жестом себя с Козаком, – последние лохи?
Антон не знал, что сказать. Как ни странно, Антона выручил Козак, которому членство в устроенном Рафиком объединении последних лохов не понравилось. Он сказал Рафику коротко:
– С вами решим.
– Вот это другой разговор, мой брат. Я сам такой человек, – с уважением посмотрел на Козака Рафик. – За слова отвечаю. Спасибо, в долгу не останусь, тебе надо будет помочь – я приеду, проблем нет, скажи только: где, что, когда. Запиши телефон мой, восемь, девятьсот восемнадцать… – начал диктовать Козаку свой телефон Рафик, но его отвели в сторону парни из «лички» и записали номер куда-то в свои рации. А Козак сказал высокому, страшному человеку с белесыми глазами, явно своей правой руке:
– Руководителей всех этих холдингов…
Козак старался не употреблять глаголов. Он не сказал своей правой руке, что нужно сделать с руководителями холдингов: достать их из-под земли или, наоборот, разместить их там. Но правая рука кивнула, высокий человек с белесыми глазами без лишних слов понял, что надо сделать.
Потом Козак снова посмотрел на Антона и спросил:
– Это что, смешно.
Антон испугался. Во-первых, он не понял, почему Козак так спросил, ведь Антон не улыбался. Во-вторых, хоть Антон и не улыбался, ему на самом деле было смешно и было непонятно, откуда Козак знает, что ему смешно. Это было страшно. Антон сам не понял, как это вышло, но он сказал Козаку:
– Нет, конечно, не смешно, я разберусь. Я сделаю все.
Антон потом долго анализировал. Пытался понять, откуда, из каких нор, они вылетели, эти слова. Больше всего Антон потом бился над разгадкой фразы «я разберусь». Это были не его слова. Антон Рампо никогда бы так не сказал: «я разберусь». Это были слова плохого менеджера, который не сделал что-то, что должен был, и теперь боится, что не получит отпуск в июле, а получит в феврале. И этот менеджер-неудачник, как оказалось, жил внутри Антона Рампо, возможно, даже жил всю жизнь, а Антон об этом даже не знал. Антон был потрясен и дал себе слово, что найдет и разорит в себе эти норы, в которых скрывается неудачник.
На прощание Козак Антону сказал:
– Доложите.
Антон кивнул без слов, как менеджер, у которого во рту вместо кляпа намокал скомканный неудачный отчет на листе А4.
Козак уехал. Антону Рампо показалось, что охрана Козака взглянула на него, Антона, на прощание, как на говно. Все уехали: Козак, его охрана, уехал даже Рафик на двухцветной «девятке», Рафик бодро пристроился в жопу кортежу Козака и наверняка быстро проскочил пробки. Антон остался. На него смотрел весь его штаб. Всем было
