Родю не оставил. Навещал чуть ли ни через день. То цветы проверить, то сантехнику, она была старой, то почту. И Родю, конечно же! Сам дед в молодости был, как он сам выражался – «борогозником». Любил выпить, погулять. Женщин обожал. Из-за чего с первой женой развелся. Та не смогла его измены терпеть. И если б один жил в те годы, то устраивал бы в квартире «фестивали» (опять же слово из его лексикона). А если бы был трезвенником, как внук, то уж девочек водил бы точно.
Вот только Родя, как ни приди, всегда бывал в квартире один. Если, конечно, не считать пластиковой бабы, что стояла у окна. Дед, когда первый раз ее увидел с улицы, подумал, живая. Решил, внук обзавелся подружкой. А оказалось, у окна манекен стоит.
По прошествии полугода, ровно столько Родя жил отдельно, манекен продолжал стоять на том же месте. Что деда выводило из себя!
– Убери ты эту дуру пластиковую от окна, – громыхнул он, ввалившись в комнату. – Зачем ей стоять именно здесь?
– Я тебе объяснял двадцать раз.
– Ты все про освещение?
– Именно.
– Родя, я понимаю, вы, творческие натуры, с прибабахом, но соображалка и у вас есть. Работаешь – ставь к окну. Уходишь из дома – убирай. У тебя же она вечно тут стоит! Зачем?
– Сейчас я работал…
– Что-то я не вижу тряпок!
– Я создавал образ в голове.
– А! – Дед в сердцах махнул рукой и зашагал в кухню.
Родион был модельером. Вернее, пытался им стать. Поэтому наличие манекена в доме не вызывало подозрений. Тем более Родя постоянно на него, вернее, нее, Леду (именно такое имя он дал своей пластиковой красавице), надевал наряды собственного производства. Все думали, он создает коллекцию. Но то, во что он наряжал Леду, предназначалось лишь ей. А у окна она стояла всегда потому, что Родя, возвращаясь домой, хотел видеть ее. Леда как будто встречала его. Ждала… Стоя у окна. На котором тюль был настолько прозрачный, что не маскировал ничего, а подергивал словно дымкой точеный силуэт.
– Пойдем пить чай, – послышалось из кухни. – Мать пирогов прислала, твоих любимых, со щавелем.
Родя поспешил на зов. Пироги эти он на самом деле обожал. Никто не мог их печь так, как его мама. Родион много раз спрашивал у нее, в чем секрет, она лишь пожимала плечами и отвечала, что не нужно жалеть сахара, готовя начинку.
Пироги он любил запивать молоком. К счастью, оно в холодильнике имелось. Оказавшись в кухне, Родя достал коробку и вылил ее содержимое в большую кружку, именуемую бульонницей.
– Как твои дела? – спросил дед, заваривая себе чай. Молоко он терпеть не мог с детства.
– Нормально.
– Вечно у тебя так…
– Разве это плохо?
– Конечно. Нормально – это никак. – Дед скрестил руки на груди и посмотрел на внука своим фирменным, как выражалась мама, прокурорским взглядом: – Девушку не завел?
– Нет.
