винтовочный шомпол, подмигнул солдату:
– Старается!
– Ха-ха-ха! – загремел солдат, откинув голову и выпятив живот.
– Встать, русская свинья! – заорал Криц по-немецки. – Ты забыл о почтении, шкура!
Артиллерист поднялся с корточек и равнодушно уставился вдаль.
Криц орал в том же тоне, но уже по-русски:
– Все сорвалось. Леса обложили каратели. Связь с бригадой прервана. До завтрашней ночи ждать нельзя. Под утро полигон взорвут… Молчишь? – перешел на немецкий. – Я тебе покажу-у! – И с размаху обжег спину артиллериста шомполом. – Работать, немедленно работать!
Кроткий застыл с поднятым молотком. Артиллерист сел, взял в руки инструмент.
– Не горюй. Как стемнеет, готовьтесь к побегу, – ворчал по-русски Криц. – Есть выход.
Он отошел от артиллериста, накричал на Кроткого и не спеша, с достоинством удалился. Михаил Кроткий удивленно смотрел ему вслед.
– Пушкарь, разжуй мне… Кто этот оборотень?
– Не понял? Наш он. Аким Грицев.
– А почему Криц?
– Так немцам легче и приятнее выговаривать.
Ночью в бараке не спали. Прислушивались к каждому шороху на улице, к неторопливому шагу часового. Окрик. Разговор. Приглушенный стон. Вошел Аким Грицев с автоматом и винтовкой в руках. Все повскакали с соломы, окружили его.
– Готовы? – И, подняв руку, он приглушил быстрый ответ:
– Артиллерист, возьми винтовку. Тебя, кажется, взяли в Дмитровке?
– Точно, браток.
– Значит, окрестности знакомы… Поведешь группу. В Дмитровку не заходить: там воинская часть. Идите к фронту, сейчас это менее опасный путь. Вот немного харчей, – протянул он противогазную сумку. – И еще весть на дорогу: позавчера фельдмаршал Паулюс бросил оружие в Сталинграде! Прикончили там немчуру!
– Ур-ра!
– Тише! Ти-ше, говорю!
– Есть, браток! Дай я тебя расцелую… Пошли, ребята!
Аким повернулся к Кроткому:
– Над тобой здорово поработали, парень. Душа-то держится? Обузой будешь ребятам в походе, а задержатся из-за тебя – значит, погибнут. Парашютом управлять умеешь?
– Двенадцать прыжков.
– Тогда… – Аким понизил голос до шепота и что-то Кроткому объяснил. – Понимаешь?
– Когда он летит?
– С рассветом.
– Согласен! Но нельзя ли как-нибудь передать «привет» Штруму?
– На этот счет я получил приказ, недолго жить гаду! Пошли. – И Аким взял Кроткого под руку. – Что… сам? Крепок ты, медведь!
Кроткий вышел из барака, вдохнул свежий морозный воздух, увидел звезды, чистые, яркие, и еще раз глубоко вздохнул. Свобода! Следуя за Акимом, он прятался в тени от домов и быстро перебегал серебристые
