обнимая его за шею, и он с испугом ловит себя на желании убрать ее руку и отодвинуться. Ему все еще жарко, неловко и неуютно, и он почти ненавидит Александра, который сейчас с живым интересом внимает подруге, и его ладонь лежит у нее на бедре.
– А мы тут пили за новый фильм Майкла, – Дэвенпорт снова переводит на него взгляд, и в серых глазах нет ни следа того странного, невозможного, необъяснимого выражения. – Скажи, ты уже начал готовиться?
– К чему? – тон Трумэна далеко не любезный.
– К роли, – как ни в чем не бывало улыбается Александр. – Надо же почитать соответствующую литературу, изучить историю вопроса. Что за инопланетную биологическую разновидность ты собираешься изображать? Нечто среднее между животным и человеком? Я знаю, что у твоего персонажа излишне волосатые ноги и голова, а что еще у него волосатое, кто-нибудь в курсе?
Он оборачивается к Миранде, и та в ответ весело пожимает плечами:
– Может быть, задница…
– У Майкла задница абсолютно не волосатая, – не к месту свидетельствует Саманта.
Алекс с комичной многозначительностью приподнимает широкую бровь, и Трумэн не выдерживает:
– Мне надо отлить.
В туалете он умывается холодной водой и недоуменно смотрит на себя в зеркало.
Что еще за чушь ему только что померещилась?!
* * *
Алекс всегда существовал для Майкла в двух ипостасях.
Забавный, оживленный, располагающий к себе мальчишеской непосредственностью балабол, он временами преображался, становясь сдержанным и вальяжным, даже тембр голоса у него менялся, понижаясь, приобретая томную хрипотцу и оттенок изысканной снисходительности.
С Александром номер один Трумэн чувствовал себя легко и раскованно, испытывая по отношению к нему, наряду с горячей симпатией, изрядную долю дружеской покровительственности. Чувства, вызываемые Александром номер два, не были столь однозначны.
Химия между друзьями никуда не исчезала и при данном раскладе, однако более явно давал себя знать дух соперничества. Чем ярче в Алексе проявлялась социальная привилегированность, тем скабрезнее шутил Майкл. Он словно и простить не мог «чертовому дэвенлорду» его благородства, и против воли восхищался им, и в этом восхищении сквозили чуть слышные отголоски древнейшего благоговения простолюдина перед аристократом.
* * *
Майкл улетел в Америку спустя три недели после того вечера в пабе.
За эти двадцать дней они увиделись с Алексом еще раз – съемочная группа «Эс-энд-Джей» устроила Трумэну прощальную вечеринку. Пришедший на нее в одиночестве Майкл был в ударе: пил, танцевал, сыпал шутками, мало заботясь об их пристойности, приставал к женщинам. Больше всего почему-то доставалось Миранде…
* * *
– Трумэн, руки прочь, это девушка Алекса! – Альфред Райт, главный
