чужой!
– Отпусти моих людей, сейчас всё решим.
– Коля, выпускай! – говорю я водителю. Коля вылезает из-за руля и открывает дверь «собачника». Выпуская на свет божий слегка помятых цыганок общим числом девять штук. Как они все поместились в «собачнике», рассчитанном ну максимум на трёх человек, ума не приложу? Создаётся у меня такое впечатление, что Коля не очень любит цыган.
Бросив пару фраз своим, барон поворачивается ко мне:
– Заехал бы как-нибудь ко мне, посидели бы, поговорили, старое вспомнили. Сколько лет мы друг друга знаем?
– Да, наверное, лет пятнадцать уже. Летит время.
Проходит минут пять, и к нам подходит здоровенная колоритнейшая цыганка. Рома что-то ей говорит, та кивает и подходит к машине. Из кармана фартука она достаёт пригоршню разных серёжек:
– Какие твои?
– Вот эти, – девочка дрожащей рукой показывает на крохотные серёжки в виде листиков.
Ссыпав остальные серьги в карман фартука, из другого кармана цыганка вынимает клубок перепутанных золотых цепочек:
– Ищи. Какая твоя?
Девчонка слегка растерялась, и никак не может отыскать свою, тогда я выбираю довольно приличную цепочку и подаю ей.
– Э, командир, это не её! Её вот эта, – цыганка показывает на тонюсенькую цепочку.
– Ну была не её, стала её. Это ей на память от встречи с вами.
Цыганка пытается спорить, но барон её резко одёргивает. Обнявшись с ним на прощание, я сажусь в машину. Вслед мне барон бросает что-то на своём языке. Я открываю дверь машины и говорю ему:
– Зря ты так, Рома. Я тебя еще переживу. Обидел ты меня. Послезавтра зайдёшь ко мне, а то я слышал, твои не только по золоту промышляют, а еще и траву толкать начали. Так что не забудь! Послезавтра ждать буду с нетерпением.
– Михалыч, прости дурака, вырвалось.
– Что вырвалось – обратно не воротишь.
– Прости, начальник.
– Да пошел ты!
Когда мы отъезжаем на приличное расстояние, Коля спрашивает у меня:
– А что он сказал, товарищ майор?
– А хрен его знает, но я сильно сомневаюсь, что он пожелал мне крепкого здоровья.
Высадив мамашу с дочкой на остановке трамвая и взяв с девчонки обещание ни при каких условиях больше к цыганам не подходить, возвращаемся в отдел.
18 ч. 30 мин. Дежурная часть
В дежурке царит оживление. К работе приступила рота ППС, а это значит, что натаскают они за вечер полные камеры всяких клоунов: мелких хулиганов, кухонных боксёров, бомжей, чтобы на улицах был порядок и было чем дежурному участковому ночью заниматься.
– Может, сгоняешь на квартиру? – с надеждой в голосе спрашивает Палыч.
Ну, это уже сверх всякой меры, и я взрываюсь, давая полный выход своим эмоциям:
– Ну конечно, я же конь педальный! На мне можно ездить, пока педали не отвалятся! – и дальше передразнивая Палыча:
