style="font-size:15px;"> – Иногда. Думаете, его убил обманутый муж? Возможно. Но Хьюго предпочитал домработниц. Надо отдать ему должное, от моих подруг он держался подальше. Правда, сомневаюсь, что он делал это из соображений морали. Просто любил поразвлечься в подвальном этаже.
– Я должен связаться с домработницей. Вы сказали моим коллегам, что не знаете, где ее искать.
Наташа разозлилась:
– Эта сучка улетела обратно в Киев! Я же объясняла. Неужели все надо повторять дважды?
– Мистер Бак не ссорился с кем-то из партнеров по бизнесу? Не получал угроз по телефону, электронной почте или в письмах?
Наташа покачала головой. Терпение у нее кончилось, и она вытащила телефон.
– Где вы были с пяти до семи утра в день, когда убили вашего мужа? Мне нужны данные вашей кредитной карты, счета за телефон, ваши компьютеры – ноутбуки, планшеты, обычные – все. И пароли к ним. Вы меня слушаете, миссис Бак?
Она встала.
– Вы и в самом деле хотите знать правду о моем муже?
Мы посмотрели друг другу в глаза.
– Да.
– Хорошо.
Миссис Бак сбросила халат.
Ее руки и ноги были в синяках. На длинных конечностях остались и темные, свежие отметины и более светлые, старые. Все указывало на то, что ее регулярно и методично били, тщательно избегая ударов по лицу.
– Это все муж.
– Миссис Бак…
– Это он преступник. Не я. Когда я схватила тот нож для устриц, Хьюго расхохотался мне в лицо. Он смеялся надо мной, детектив. Но я не желала ему смерти, что бы я тогда ни наговорила.
В глазах у нее наконец появились слезы. Кажется, искренние.
– Я хотела, чтобы он подобрел. Чтобы не изменял мне, перестал унижать меня с другими женщинами, которые слишком бедны и глупы, чтобы ему отказать. Я хотела, чтобы он остановился.
Я встал.
– Пожалуйста, миссис Бак.
– Зовите меня Наташа.
Я поднял халат и накинул ей на плечи. Она обвила руками мой пояс. Наверное, ей хотелось, чтобы кто-то обнял ее. Думаю, что ей просто было одиноко. Наши лица оказались рядом. Щеку согрело ее дыхание, и я почувствовал, как приливает непрошеная кровь.
Потому что я тоже был одинок.
Наконец я отстранился, ударившись голенью о кофейный столик и разбудив собаку.
Наташа грустно улыбнулась, надела халат и затянула пояс на тонкой талии.
– А вы у нас редкой породы, – заметила она, кивая на мою левую руку.
Я как раз взял чашку, и в мягком свете блеснуло обручальное кольцо.
– Женатый мужчина, который любит жену!
– Пейте свой кофе, – ответил я.
Когда я уходил, консьержа не было, журналистка и фотограф исчезли. Только шофер «Мерседеса» дремал за рулем, надвинув фуражку на глаза. Всех собак увели домой, смеркалось. День кончился слишком быстро.
Я как раз шел к машине, пиная сухие листья и думая о длинных ногах Наташи Бак, когда мне позвонил
