шуточка такая. Имею в виду, не бороться с людьми, насаждая разумное, доброе, вечное, а попробовать с самого начала.
Он поинтересовался скептически:
– Людей где брать? Если из Дронтарии перевозить, то те уже привыкли к старым обычаям. Если местных… Кстати, а вдруг там на островах уже обитают, да еще такие, что нас порвут голыми руками?
Я пробормотал:
– Прибудем к их берегам, увидим, кто кого порвет…
– Ты наш миротворец, – сказал он в восторге. – Что-то мне гуманизм и твое человеколюбие нравятся все больше!
Я взял трубку прицела, одним движением отстегнув ее от винтовки, поднес к глазу.
На башне толпятся люди в богатых одеяниях, точно знатные глерды, а еще двое простых рабочих, тоже судя по одежке. Один держит в руках знамя, глерд объясняет ему что-то, тыкая пальцем в сторону изуродованной верхушки каменного шпиля.
Фицрой приложил к глазам бинокль.
– Ого… Ты прав, в самом деле попытаются поднять снова!
– Обязаны, – ответил я, – это же дело престижа. Ладно, пора напомнить, что с нами нужно разговаривать уважительно, а не.
– Давай, – сказал он ликующе, – люблю смотреть!
– Смотреть я тоже люблю, – буркнул я.
Я подождал, пока рабочий вскарабкается на заметно укоротившийся шпиль, а как только прикрепил там знамя, на этот раз крепко примотав древко веревками, я начал ловить в крестик прицела на этот раз не самое уязвимое место, а как раз самое надежное у основания шпиля.
Фицрой жадно смотрел, как я задерживаю дыхание и медленно нажимаю на скобу. В круглый экран прицела видно, как мощно и беззвучно брызнули осколки камня. Глерды, что смотрят с ожиданием вверх на рабочего, отшатнулись, кто-то присел, остальные трут глаза кулаками.
Рабочий в испуге сорвался вниз, вскочил и отбежал к барьеру, едва не перевалившись на ту сторону.
Фицрой сказал мстительно:
– Ну подстрели хоть одного!
– Рано, – ответил я, чуть сдвинув прицел на часть каменной плиты, что поддерживает шпиль. Целиться в толстое основание намного проще, я снова нажал на скобу и со злой радостью увидел, что не промахнулся.
Пуля разнесла камень в пыль, шпиль рухнул целиком, придавив одного из знатных. Глерды разбежались, но тут же вернулись и начали вытаскивать придавленного.
– Все, – сказал я, – возвращаемся.
Как только я собрал винтовку, Фицрой подставил раскрытый мешок и сказал бодро:
– Я понесу!.. Твой арбалет потрудился на славу. Он заслужил, чтобы его нес такой нарядный красавец, как я.
Глава 8
Рундельштотт и Понсоменер в тени раскидистого дуба живописно расположились перед расстеленной скатеркой на зеленой траве, рубенсы хреновы, жрут неспешно, но в три горла.
Увидев нас, Рундельштотт встрепенулся.
– Уже? – спросил он живо. – Садитесь, перекусим
