свадьбе в подмосковной деревне, где случайно оказался после рыбалки.
– Пей, Лонов, пей.
Я с трудом допил стакан и взялся за лимонад.
– А ваш Пичугин – неплохой парень. Марксист.
– Что это значит?
– Не любит богатых, симпатизирует бедным. У вас таких уже не осталось.
Бармен подставил под нос тарелку с чеком. Я вынул бумажник.
– Хочешь заплатить, – прокомментировал Валеро.
– Я знаю, как у вас с финансами!
– Сейчас еще хуже, чем раньше, – вздохнул Валеро. – Во всём мире инфляция, цены растут у-у как! А у нас те же ресурсы, зарплата не меняется. Наш посол получает меньше, чем секретарша в местном банке. А он – не на общем котле. Он как-то в Гаване сказал одному нашему начальнику: «Я получаю в месяц меньше, чем местная проститутка за один сеанс». И что ты думаешь, Лонов? Подействовало! Через полгода нам прислали десять практиканток в местную клинику под личное руководство посла.
– Ого-го!
– Не радуйся, Лонов. То, о чем ты подумал, действительно – «ого-го!» Но мы-то должны у этого «ого-го!» лечить зубы! Денег на местных врачей нам не дают! Так она мне такое с зубом вытворила!
– Но зато… «ого-го!»?
– Не болтай, Лонов. Лучше приезжай завтра в посольство. С зубом расстанешься без сожаления.
Подошли к машине. Я начал прощаться. Валеро обиделся:
– Я довезу тебя до вашего посольства.
– Ты и так опаздываешь.
– То, что я должен был выпить за первые полчаса приема, я уже выпил. Садись, Лонов. Не играй в приличного человека. Я тебя знаю.
Подъехали к посольству. Я открыл дверцу. Валеро, размахивая сигарой, с деланной серьезностью напутствовал:
– К местным женщинам не ходи. А то расскажу генералу.
Это тоже имело историю. Как-то через месяца два после нашего знакомства Валеро меня удивил. «Я, Лонов, знаю, ты – из ГРУ». И хотя моя «ведомственная принадлежность» не была для кубинцев секретом, Валеро, сам, кстати, военный разведчик, по-прежнему звал меня «товарищем полковником» и грозился «пожаловаться военному атташе». А однажды после приема с обильным количеством спиртного Валеро признался мне: есть у них в посольстве специальный человек, он снимает на кинопленку дипломатов из всех посольств и потом по походке определяет, не военные ли они. У меня действительно походка военного; я начинал с военной академии.
На мое удивление Валеро тоже вышел из машины. Мы подошли к ограде посольства. Валеро обнял меня:
– Знаешь, Лонов… По-моему, мы с тобой видимся в последний раз.
– Что за ребята, с которыми имел дело Пичугин? Ты их знаешь?
– Марксисты-нонконформисты.
– Что за группа? Откуда?
– Французы. Очень хорошие ребята.
– Как они себя называют?
– Я тебе сказал: марксисты-нонконформисты. Понимаешь, Лонов, марксисты-нонконформисты. У вас таких не осталось. Только Маркс на площади да Ленин в мавзолее.
– Они купили
