отец, когда хотел задать трепку за проступок. Рэй – и только Рэй.
На этот раз офицер Нур ограничилась кивком.
– Правило четвертое, – продолжил эльф, загибая следующий палец. – Мы будем ездить только на твоей машине, и платить за бензин будешь ты.
– Почему это? – возмутилась Терри.
– Потому что завтракать, обедать и ужинать мы будем за мой счет. В отличие от Кита, я предпочитаю более изысканные, чем «Уютный Треверберг», заведения. Особенно если со мной дама.
Вампирша на мгновение отвлеклась от дороги и одарила его широкой искренней улыбкой. Рэй отметил, что она похожа на создателя. Не чертами лица, как в случае смертных детей и родителей. Дело было, скорее, в глазах. Она казалась маленькой и хрупкой, а взгляд вносил в этот образ чудесную нотку диссонанса. Прямой и уверенный взгляд доктора Филиппа Хобарта, одного из немногих городских бизнесменов, о которых отец Рэя отзывался с большим теплом.
– Принято.
– Извини, что я на тебя напустился. Гайла меня взбесила.
– Ты нарушил первое правило. И до сих пор не назвал пятое.
Эльф загнул последний палец, а потом разжал кулак и показал ей открытую ладонь.
– Пятое правило – нахрен правила. Если ты хочешь стать лучшей в своем деле, забудь о них. Серийные убийцы нарушают все правила и все нормы. Для того, чтобы ловить их, ты должна думать, как они.
«Тойота» притормозила на красный у пешеходного перехода. Терри бросила на Рэя быстрый взгляд.
– Кит мне немного о тебе рассказал, – призналась она.
– И что он говорил?
– Разное…
– Я тебе не Боннар, чтобы изображать вежливость. Я знаю, что Вагнер мерзкая скотина, которая за словом в карман не полезет. Мы слишком давно работаем вместе и слишком близко дружим.
– Он сказал, что ты полный псих.
Рэй удовлетворенно кивнул, откинувшись на спинку сиденья.
– Он совершенно прав. Еда в «Уютном Треверберге» мне не нравится, но тамошний кофе я обожаю. Что скажешь насчет латте макиато?
– Откуда ты знаешь, что я люблю латте макиато? – подняла бровь вампирша.
– Теперь ты понимаешь, почему я называю Вагнера мерзкой скотиной? Он сплетничает не только обо мне, но и о тебе. Кстати, одно правило железное, и его нарушать нельзя.
– Ты угощаешь? – снова заулыбалась вампирша.
– Именно так. Зеленый свет, леди. На перекрестке – направо.
***
На виду Джеймсу Ламберту можно было дать максимум лет двадцать. Высокий широкоплечий парень в драных джинсах и черной футболке с обрезанными рукавами походил на студента, художника или бродячего музыканта – но никак не на человека, которому скоро исполнится тридцать, и который не один год проработал в элитных ресторанах Треверберга. Лицо бывшего жениха Донны Паркс Рэй помнил хорошо: когда-то он занимал должность шеф-повара в «Дарах Афродиты», любимом ресторане его покойной невесты.
