знаю, ты понимаешь, что такой доли отбросить нельзя, – говорил он снова, – но я тебя тоже так просто на трон не посажу; ты нужна мне там и будешь нашёптывать старику, что я тебе… Ты должна быть моя, Сонька, как была до сих пор, послушным ребёнком. Всем будешь обязана мне, и я от тебя имею право требовать верности.
Сказав это, Витовт встал, посмотрел на свою воспитанницу, стоявшую в задумчивости, и добавил:
– Иди. Подумай о том, что я тебе сказал… а потом упади мне в ноги и поблагодари, потому что, хоть со старым, тебя ждут великий почёт и счастье!
С поникшей головой, не сказав ни слова, Сонька медленно вышла из столовой, и, едва за ней закрылась одна дверь, когда нетерпеливо отворилась другая, из неё выглянула женская голова, и неспокойно вбежала княгиня Юлианна, которая подслушивала.
При виде её Витовт нахмурился, догадываясь, что разговор с Сонькой она, должно быть, подслушала.
Княгиня была высокого роста, не молодая, не старая, средних лет, некогда с довольно красивыми чертами, сейчас с увядшим лицом и злобным характером, объявляющим женщину. Хотела ещё быть красивой, и именно это усердие, слишком изысканный наряд, слишком девичье выражение, которое пыталась себе придать, делали её неприятной.
Она также пыталась делать невозможные вещи, а именно о командовать мужем, который, раздражённый после каждого столкновения с нею, обычно поступал наперекор ей. Это кончалось слезами и ожиданием.
Сонька, которую Витовт любил за её красоту и детскую весёлость, была ненавистна Юлианне.
Наверное, охотно за кого-нибудь выдать и удалить её из дома было самым горячим её желанием, но видеть её королевой, когда она сама была только великой княгиней, и быть вынужденной опускать перед ней чело, этой мысли она вынести не могла.
Резко, с возмущением, которое рисовалось на дрожащем от гнева лице, она подскочила к Витовту, который стоял холодный и неподвижный, как статуя.
– Ушам не верю, – крикнула она. – Я не знаю ничего, я недостойна, чтобы ты мне всё рассказал, а эту свою любимицу, дорогую племянницу, хочешь уже посадить на трон! – Хочу и посажу, – сказал князь коротко и выразительно.
– Её? Её? На моё унижение! – воскликнула Юлианна. – Чтобы издевалась надо мной!!
– Там, куда я её помещу, она будет служить мне, – добавил Витовт.
Юлианна рассмеялась.
– Ты думаешь? Ты так её знаешь? – крикнула она. – Она никому служить не захочет, кроме самой себя, а тебе, мне, нам мстить будет за благодеяния.
Княгиня заламывала руки, Витовт стоял холодный и равнодушный.
– Ты всегда с ней плохо обходилась, – сказал он, – потому что была до смешного завистлива, она может не иметь к тебе сердца, но у меня она с детства воспитывалась и мне должна быть послушна.
Минутку подумав, он гордо добросил княгине:
– А не будет слушать, то сумею стянуть её с трона так же, как на трон позвал.
Из
