на подоконнике в их квартире. Кремировали за городом, чуть ли не нелегально. Место на кладбище не давали. Проводить в последний путь не пришел никто из друзей и коллег. Когда хоронили урны, не было сказано ни одного слова – власти запретили. А ведь он был первым секретарем ЦК Компартии Латвии, председателем Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, министром внутренних дел СССР. Какбычегоневышлики…
Так сами ушли из жизни или им помогли? Скорее всего, сами. Добровольно ли? Трудно сказать. Следствие сочло, что постороннего вмешательства не было. Доказательство – оставленные ими записки. Борис Карлович, обращаясь к родным, попросил у них прощения, написал, что жил честно – всю жизнь. Жена Пуго: «Дорогие мои! Жить больше не могу. Не судите нас. Позаботьтесь о деде. Мама».
Не знаю, стоило ли бы подверстывать колонку о судьбе других членов ГКЧП, да еще с таким «выносом»: «Из членов ГКЧП не промахнулся только Пуго. Остальные неплохо устроились!..»
И далее: экс-премьер СССР Валентин Павлов – ныне банкир, экс-министр обороны СССР Дмитрий Язов – консультант Главного управления международного военного сотрудничества Минобороны России, бывший президент Ассоциации госпредприятий СССР Александр Тизяков возглавляет объединение «Промагро», бывший заместитель председателя Совета обороны СССР Олег Бакланов работает в банке «Мир», бывший председатель Крестьянского союза СССР Василий Стародубцев – губернатор Тульской области.
Вряд ли можно противопоставлять их нынешнее безмятежное существование трагической судьбе Пуго. У каждого свой выбор. Вот только в памяти всплыли произнесенные кем-то в августовские дни восьмилетней давности слова: просто Пуго оказался самым совестливым из гэкачепистов.
13 января
На станции метро «Библиотека им. Ленина» кто-то сзади дергает меня за рукав. Оборачиваюсь. Ба, да это же один из бывших руководителей ТАСС. Вместе допоздна корпели над текстами выступлений Горбачева для печати.
– Привет, Николай! С Новым годом тебя и с новой книжкой. Кое-кто ею недоволен, трепыхается…
И он назвал имя нашего общего знакомого, долгожителя Старой площади, упомянутого в книге «ЦК закрыт. Все ушли…». Там я привожу свой телефонный разговор, состоявшийся через некоторое время после того, как мы оказались на улице, с Валерием Сидоровым, которого взял к себе Аркадий Вольский в Союз промышленников и предпринимателей. Я позвонил Валерию, с которым был в хороших отношениях, насчет работы, а тот в свойственной ему шутливой манере сказал, что к нему обращаются многие. И, смеясь, назвал имя нашего общего знакомого, присовокупив несколько ироничных слов.
Тассовец:
– Понимаешь, больше всего его задели эти слова. И дальше, мол, ничего не сказано, не объяснено, что это шутка.
Я оторопел: наш знакомый, о котором шла речь, воспринял слова Сидорова буквально! Боже мой, ну до чего же они прямолинейные! Никаких оттенков не приемлют. Только казенные формулировки. Кстати,
