а уж ожоги от него и подавно лечатся тяжело.
У этого магия была сильной, но, кажется, до максимума ему далеко. Если бы знать точно его подвид…
Я дотронулась до крыла, чтобы лучше почувствовать птицу, от идущих тепла и силы стало уютно, а на душе спокойно. Наконец-то неприятный инцидент на алхимии и его продолжение здесь отпустили, перестав разъедать изнутри горечью обиды. Я сама не заметила, как эмпатически потянулась к фениксу. Это похоже на огонь в камине, когда протягиваешь озябшие на морозе пальцы и ловишь в ответ мягкое тепло. Как солнечный луч, пробившийся сквозь тучи в серый дождливый день.
– Какой же ты замечательный, – я нежно погладила крыло, потом, осмелев, провела пальцами по спине.
Феникс закурлыкал и подставил голову, будто кот, предлагая себя погладить и почесать.
Да, задание я, кажется, не выполню. Ну и ладно, зато отлично проведу время.
Пернатый тут же поднял на меня взгляд, совсем не птичий, а вполне осознанный. И мне показалось, что между нами будто протянулась золотая нить. Боясь моргнуть, чтобы ненароком не сбить наметившуюся связь, я сбросила все ментальные щиты, полностью открывшись.
И в голове появились четкие образы, быстро сменяющие друг друга. Вот к нему подходит Алекс, долго осматривает и изучает, а затем довольно хмыкает и записывает что-то на прикрепленном к планшету листе.
И в этот момент феникс в своих воспоминаниях опускает взгляд.
Я будто из воды вынырнула и не могла отдышаться. Но перед глазами стоял исписанный лист со всеми данными. Ну надо же! Да он смесок! У него папа – феникс крупной породы вильгельмин, а мама – относительно небольшая, зато ярко окрашенная фазейская! Вот почему я не смогла его опознать! А Алекс молодец, сразу понял. Надо бы с ним подружиться, раз он такой умный. И почерк у него разборчивый, конечно, каллиграфическим его не назовешь, в пансионе за такое письмо посадили бы на хлеб и воду, заставив прописать сто страниц. Что-что, а почерк у девушек должен быть безупречным, чтобы пригласительные карточки заполнять. Но это ерунда, главное, что я смогла прочесть его записи даже увиденные вверх ногами глазами феникса!
Быстро записала все, только своими словами, а то мало ли, местор не так поймет, и прилетит и мне, и Алексу, с ним после такого будет сложнее сойтись. А Мартина с Оливией со своими фениксами до сих пор не разобрались, так я еще и не последняя, приятно. Между прочим, им самые обычные достались, еще и учебником пользоваться разрешили, вряд ли они что-то прочитали заранее, и местор Альдер это отлично понимал.
На меня вдруг накатила злость: ведь эти пустозвонки учились еще хуже меня! Но их почему-то не отчисляли, а меня, значит, пытались выгнать. Что за предвзятость у завкафедрой? И тут меня клюнули, не больно, но ощутимо. Феникс неодобрительно наблюдал за моими мыслями, будто говоря, что не время для обид, нужно сдавать работу. И он, надо признать, абсолютно прав.
– Вот, – я отдала местору лист. – Я могу быть
