последней назвали, а там такое нечто сидело: никто, кроме Алекса, не угадал его породу.
– Почему никто? – решила сыграть. – Я поняла, что это помесь вильгельмина и фазейской.
– Ого!
– Знаешь, хорошо, что ты со своей компанией порвала, сразу поумнела, – одобрил Янг.
Надо бы теперь осторожно выяснить, как его зовут. Хотя обращение по фамилии в студенческом кругу вполне допустимо. Здесь вообще все как-то просто, никто не подбирает слова и не строит витиеватые фразочки. Тема моих достижений в алхимии как-то плавно перетекла в воспоминания о курьезных моментах, и мне на секунду стало жаль, что эти воспоминания у нас не общие. «Привилегированные» ученицы всегда держались обособленно и смотрели на других свысока. И стоило мне выбыть из этой группки, как я сразу превратилась для них в объект насмешек. Конечно, раньше мне завидовали, все-таки у меня складывалось лучше остальных: и магический резерв, и эмпатия, и какие-то навыки. А еще был молодой красавец-жених, а не какой-то сорокалетний старикан, как у Оливии.
– Элиза, – позвала меня одна из девчонок. Я, продолжая жевать, нашла ее взглядом за столом. – Если подумать, наш завкафедрой очень к тебе цеплялся с самого начала, а сейчас особенно, – вот, даже окружающие замечают! – Может, он к тебе неравнодушен?
Кашляла я долго, точнее, сначала и откашляться не получалось, кусочек картофельной запеканки провалился не в то горло и ни в какую не желал выходить. Вот так и гибнут в расцвете лет.
Запив кое-как вернувшийся на путь истинный кусок, я вытерла салфеткой выступившие слезы. Доведут меня однокурсники, не те, так эти.
– Откуда такие дикие мысли? – накинулась я на однокурсницу. – У меня с ним вообще ничего общего!
Кроме одной проекции-изображения в шаре.
– Я просто предположила. Представляешь, как было бы здорово? – принялась оправдываться девушка.
– Не представляю и представлять не хочу.
Запеканка больше не лезла. Это ж надо такое предположить!
– Риар, а у тебя вообще жених есть? – это снова Янг, вот у кого язык без костей.
И главное, все так замерли, ожидая ответа. А что ответить – я сама не знала. От Гильермо до сих пор ни слуху, ни духу, хотя вряд ли он не в курсе случившегося с моими родителями.
– Есть у нее жених, – это кто-то из девушек, и откуда только знают? – За ней такой красавчик несколько раз приходил, не чета некоторым.
Янг был темноволосый, невысокий и худой, на свой возраст не тянул, я бы ему от силы лет семнадцать дала. А еще настолько активный и живой, даже на табуретке спокойно усидеть не мог, все время в движении. Полная противоположность Гильермо.
– Может, это брат? – насупился Янг.
И ведет он себя тоже по-детски. Забавно хмурит темные брови и надувается.
– Да-да, мы так и поняли.
Я ковырялась в запеканке. И ведь когда-нибудь они тоже все узнают, как и про моего жениха. Продолжат ли в таком случае общаться? И почему
