Когда он пишет пейзаж, он вспоминает, как смотрел на него. Только такими словами я и могу описать эти картины, то, какими я их видела, какие чувства они у меня вызывали. Ты, несомненно, справился бы гораздо лучше. Но смысл в том, чтобы ты понял, как так получилось, что воспоминание об Л и его пейзажах всплыло спустя все эти годы в другом контексте, когда я жила на болоте с Тони и думала совсем иначе. Теперь я понимаю, что влюбилась в болото Тони, потому что оно обладало точно таким же свойством: в нем было что-то вызванное из памяти, что-то общее и неразрывно связанное с самим моментом бытия. Я бы никогда не смогла его запечатлеть и не знаю, зачем мне это вообще нужно, но это самый хороший из доступных нам сейчас примеров детерминизма в человеческой жизни!
Тебе наверняка интересно, Джефферс, что за фраза сошла с картин Л и так ясно мне себя выразила. Это была фраза «Я здесь». Я не буду объяснять, что, по-моему, означают эти слова или к кому они обращены, потому что это было бы попыткой помешать им жить.
Однажды я написала Л, пригласив его приехать к нам на болото.
Уважаемый Л,
Ваш адрес мне передал Ричард С – кажется, мы оба его хорошо знаем. Я впервые познакомилась с вашими работами пятнадцать лет назад, когда одна из них выдернула меня с улицы и привела к новому пониманию жизни. И это не фигуральное выражение! Сейчас я и мой муж Тони живем в месте, где царит великолепная, но почти неуловимая красота, где художники обретают волю, энергию или просто возможность работать. Я бы хотела, чтобы вы приехали сюда и увидели его своими глазами. Наш пейзаж из тех загадок, которые влекут к себе, но люди полностью упускают из виду его суть. В нем есть запустение, покой и тайна, и пока он никому не раскрыл свой секрет. Дважды в день море заливает наше побережье, заполняет русла его рек и расщелины и уносит – или так мне нравится думать – свидетельства работы его мысли. Последние несколько лет я гуляю по болоту каждый день, и пейзаж еще ни разу не был одинаковым. Художники постоянно пытаются написать его, но в конечном итоге у них получается изобразить только содержимое собственного сознания – они стремятся найти в нем драму, или историю, или нечто исключительное, но всё это наносное по отношению к характеру пейзажа. Я представляю наше болото огромной шерстяной грудью какого-то спящего бога или животного, и его движения – это глубокое, медленное сомнамбулическое дыхание. Это просто мои мысли, но они вселяют в меня смелость заподозрить, что вы сможете их разделить и что здесь есть что-то для вас – возможно, только для вас.
Мы живем просто и комфортно, и у нас есть второе место, где останавливаются гости: там они при желании могут проводить время в одиночестве. У нас было множество гостей, которые приезжали сюда работать. Иногда они остаются на несколько дней, а иногда на несколько месяцев. Мы не следим за календарем, и пока что он нам вроде и не нужен –
