многозначительными взглядами.
Краш оставалась милой юной фантазией каждого мужчины, прикидываясь рассеянной и оценивая литературные сокровища Синдж.
Кира и Страфа продолжали снимать друг с друга мерку.
– Что еще мы можем швырнуть в этот котел, чтобы добавить толику аромата? – проворчал я. – Как насчет какой-нибудь жгучей приправы?
Жгучая приправа вышла в свет, ее появление было цивилизованным.
«Я ее утомил».
Один-единственный взгляд сказал мне, что никого, кроме вечно любимого голубоглазого малыша мамы Гаррет, не запугало это появление.
Тинни остановилась в дверях. Она всмотрелась в каждого по очереди и вспомнила всех, кроме Краш. Краш не удостоила ее чести повернуться и взглянуть, кто там вошел. Тинни нахмурилась, узнав Страфу, которую мельком видела раньше.
Она была впечатлена. В одной комнате она нашла командира полицейских сил величайшего города мира, вожака самых больших подпольных операций, главного игрока Холма и меня.
Перед появлением Тинни умная Страфа уменьшила интимность разделявшего нас расстояния, хотя и ненамного.
Посетив Покойника и Морли, Тинни поневоле поняла: происходящее тут – не просто заговор с целью причинить ей беспокойство.
«До нее начинает доходить. Выведи ее на крыльцо и объяснись».
Я тяжело поднялся с кресла. С кружкой в руке. Под одобрительное бормотание Бегущей по ветру.
«И ради всех богов, не превращай себя в жертву, возложенную на алтарь того, чтобы позволить нам всем просто мирно сосуществовать».
Что он хочет этим сказать?
«Я хочу сказать – не надо потакать ей только потому, что не любишь споры. Это важно».
Вслед за этим раздалось мысленное эхо жалобно мяукающего котенка и щелканье бича.
Эй!
Покойник продемонстрировал мне, как я позволяю запугивать себя личностям слабого пола начиная с моей матери, но особенно досконально остановившись на инцидентах, позволивших некоей рыжуле взять в свои руки развитие наших взаимоотношений.
Что ж…
«Ты стоишь с тупым выражением лица, практически обомлевший, пока остальные таращатся на тебя и начинают недоумевать».
Да. Верно.
Старые Кости инсценировал пьески в моей башке. Я гадал, проделывает ли он то же самое в голове Тинни. Надеялся, что да.
– Давай выйдем на крыльцо, где сможем поговорить, – обратился я к Тинни.
Ночь была тихой. Небо – ясным. Луна должна была взойти позже. Зато на небе высыпали триллионы звезд. Кое-где было больше серебряной пыли, чем черноты. Ни один из скрывавшихся в тени наблюдателей не обнаруживал себя. Люди, сопровождавшие Тупа, отправились на поиски таверны. Ночь принадлежала только нам двоим.
Мы молчали до тех пор, пока падающая звезда не полыхнула, прочертив небосвод, стремительно направляясь на восток.
