отвлекаться. Либо на щит, тогда в бой шёл меч, либо на меч, и тогда гладиатор бил щитом.
Герадот же был лишён такого изящества. В качестве основного оружия он использовал цеп, а дополнительным ему служил стальной рукав на второй руке, который он использовал как для защиты, так и для атаки. Он был безжалостен и атаковал в основном яростно и необдуманно, но крайне эффективно. Его ученикам приходилось крайне нелегко.
– Всё любуешься? – осведомился Маркус, подойдя к Центуриону, следящему за ходом тренировок.
– Конечно. Запоминаю новые приёмы заодно, вдруг пригодится.
– Давай-давай, потом расскажешь, помогло или нет. Хотя, если не помогло, скорее всего не расскажешь!
Маркус рассмеялся и хлопнул друга по спине.
– Ты в хорошем настроении, мой друг, – заметил Центурион.
– Есть такое. Скорее всего это от формы. Стоило вновь её напялить, и сразу почувствовал себя на своём месте.
– Рад это слышать. Как, думаешь, что нас там ждёт?
– Не знаю. Ты это вон у неё спроси.
Маркус указал на Елену, вышедшую на верхнюю палубу.
– Хороша, а? – Маркус ткнул друга локтем, – Уверен она пользовалась популярностью в том борделе.
– Не знаю, – ответил Центурион и отвернулся, когда встретился с девушкой взглядом.
Это не ускользнуло от Маркуса.
– Ты чего это, старина? – спросил он, – Никак влюбился?
Центурион не ответил, но смущение подло выдало его.
– Да ты шутишь! – воскликнул Маркус, – Влюбился?! В кого?! В проститутку!
– Не называй её так! – зло ответил Центурион и отвернулся лицом за борт.
– Ох…
Маркус ещё раз бросил взгляд на Елену, а затем снова обратился к другу.
– Прости, брат. Я не должен был так говорить. Прости. Нам не дано выбирать, кого любить, я понимаю.
Он положил руку на плечо товарища.
– Мир?
– Мир, – Центурион хлопнул по руке Маркуса своей, – забыли.
Они недолго помолчали, глядя на лазурную воду за бортом, а затеи Центурион спросил:
– Так, а кого же ты любишь, о Маркус? Есть такая?
Маркус рассмеялся в ответ:
– Ох-ох-ох! Известно кого! Ни одна женщина не способна выдержать всю силу моей любви! Лишь Империя способна на это, и я люблю её и верен лишь ей!
– Похвально, мой друг, похвально… А это что?
Центурион вгляделся вдаль, а затем велел сбавить ход и спустить шлюпку. Вскоре, её снова подняли на борт, вместе с выловленным утопленником, вцепившимся в обломок доски, как в единственный шанс на спасение в открытом море. Спасённого вскоре привели в чувство. Увидев вокруг себя имперских солдат, он чуть не выпрыгнул обратно за борт, но быстро успокоился.
– Кто ты? – спросил у него Центурион, – Как ты очутился в воде?
– Имперцы, да? – ответил спасённый незнакомец, –
