что раскинулись до самого горизонта. Больше не было ни трубного гула, ни коротких команд, ни даже шепотков. Лишь ветер да сосредоточенное дыхание оглашали теперь стену. В некоторых вздохах то и дело проскальзывали нотки надежды на то, что происходящее было чьей-то оплошностью, слишком дурацкой шуткой или неожиданно правдоподобной суровой тренировкой? Однако десяток силуэтов, приобретших чёткость на фоне сияющих песков, развеяли все мысли воителей, заставив их полностью сосредоточиться на происходящем.
По мере того, как расстояние между стеной и неизвестными сокращалось, всё более чёткими становилась внешность непрошеных гостей. Вскоре их можно было рассмотреть невооружённым глазом. С первого взгляда они были схожи с людьми, однако это впечатление быстро рассеивалось, стоило лишь внимательнее рассмотреть пришельцев. Тела были стройными, даже казались худощавыми, однако весьма жилистыми. Ступавшие по песку ступни и ладони, которые, казалось, жили собственной жизнью, были от природы лишены мизинцев. Узковатые лица и прищуренные глаза создавали впечатление, что неизвестные измученные жаждой, но уверенность и некая царственность походки явственно этому противоречила.
На этом, увы, кончалось сходство людей с незваных гостей. Кожа их была бледной, словно её никогда не касались лучи Светлейшей. Несколько элндай были полностью лишены волос, у других же они переплетались в диковинные причёски, из которых торчали странные украшения, неразличимые издалека. Лишь у шедшего впереди голову венчал простой, хоть и длинный – почти до пят – хвост, мерно покачивавшийся на ветру.
Хвост был и у другого чужака, но являлся не причёской, а полноценной конечностью, произрастал из таза и угрожающе ходил из стороны в сторону. У другого из-за спины торчала третья рука, сжимавшая небрежно сработанные ножны с клинком. У шедшего в центре мужчины, который выделялся более крепким телосложением, лицо, шею и грудь пересекал шрам, проходивший ровно по середине тела. Остальные элндай не выделялись чем-то особенным, что, в прочем, едва ли делало их менее пугающими в глазах караульных.
Когда до стены оставалось чуть больше трёх сотен шагов, десять чужаков остановились. Между представителями двух народов воцарилась тягучая и напряжённая тишина, которую даже ветер не осмеливался нарушать. Элндай бесстрастно взирали на высокую стену, полную вооружённых орцинтаев, а те, в свою очередь, не сводили глаз и прицелов с гостей. Никто их стоявших на стене не знал о сородиче, что первым увидел пришельцев. Едва ли кто-то кроме тех, кто находился во дворце, успел поговорить с ним. Однако сейчас караульные испытывали те же ощущения, что довелось перенести одинокому орцинтаю рядом с Выжженными Островвами.
Совершенно внезапно тишину разорвал голос. Один из чужаков – тот, чьи волосы были собраны в хвост – заговорил. Едва ли он сильно напрягал горло, однако слова были слышны настолько отчётливо, словно проникали прямо в разум или доносились из-за плеча. Его голос был приятен, но пропитан чем-то неуловимым, от чего
