рукой Гэри отмахнулся от ее извинений, словно отгонял дурной запах:
– Ничего страшного. Все в порядке, честное слово.
Таннер и Филип наблюдали этот обмен репликами с растущим недоумением. Никто из них еще не слышал, чтобы Ти-Кэй Мор за что-то извинялась.
– Я лишь хочу, чтобы вы как следует поняли кое-что. – В ее взгляде, устремленном на руку Гэри, сквозило нечто близкое к обожанию. Серебристым ногтем Мор прочертила на его волосатых костяшках затейливый узор, потом повела пальцем по тыльной стороне ладони вниз, к запястью.
Гэри выпрямился на своем стуле.
Ласковый палец Мор вернулся к верхней части его ладони, дошел до кончика его указательного пальца. Ногти Гэри являли собой настоящую выставку достижений дорогущего маникюра, это была единственная тщательно ухоженная часть его тела.
– Понимаете, ужас для меня – это нечто выстраданное.
– Я понимаю.
– Это не детские игры.
– Согласен.
Мор легонько потянула Гэри за указательный палец, словно фермер, проверяющий коровье вымя.
С толстых губ Гэри сорвался еле слышный вздох.
Таннер бросил на Филипа ошарашенный взгляд. Они оба понимали, что за столом их сейчас считай что нет. Они были больше не нужны. Вечер принадлежал Гэри и Мор, и никому больше.
– Страх очень похож на секс, – продолжала Мор. – Грубый, первобытный, и, когда он хорош – когда он и впрямь хорош, – бывает даже немного больно. Но это приятная боль, вы же понимаете?
Толстяк кивнул и попытался что-то сказать, но лишь выдохнул.
Мор погладила его палец. Вверх-вниз. Вверх-вниз.
– Потому что в этом и заключается суть хоррора. В боли. В невыносимой, всепоглощающей боли. Такой реальной, такой жестокой, что ты почти что испытываешь извращенную потребность в ней. От нее мурашки бегут по коже, намокает киска и твердеет член. Боль нужна нам, чтобы ощущать себя живыми. Она доказывает нам, что мы существуем. И настоящий ужас начинается, когда мы осознаем, что погоня за этим ощущением – за доказательством нашей подлинности – привела нас в страшное темное место, откуда нет выхода. Вот истинный ужас. Когда соблазнитель набрасывается на нас и сделать уже ничего нельзя. Мы потеряли контроль над ситуацией. И теперь нас ждет чудовищная, невообразимая расплата.
Мор стиснула палец Гэри так, что кончик побелел. Другой рукой она схватила с его тарелки нож для стейка.
– Вот, к примеру, секунду назад вы были уверены, что я к вам клеюсь.
Мор прижала острие ножа к пальцу Гэри, завела прямо под изящно подстриженный ноготь.
– А сейчас я загоню вам этот сраный нож под ваш поганый ноготь.
Мор легонько нажала – кончик ножа погрузился в мягкую плоть. Под ногтем расплылось крошечное кровавое пятнышко.
Изо рта Гэри вырвался жуткий звук, похожий на панический взвизг щенка, которого пнули ногой. Он дернул руку, и Мор выпустила его палец.
Таннер бросился к ней через
