что и этот мокрый асфальт с трещинами, эти люди в дождевиках поверх костюмов и женщины в летних сарафанах выглядят очень значительно. Ещё некоторое время история, рассказанная Стругацкими, окрашивала его восприятие окружающего. Постепенно это ощущение стало слабеть, растворяясь в суете города, но само лето, свобода каникул, тепло и свет иногда появляющегося в разрывах туч солнца были достаточной причиной для счастья, для того, чтобы этот день казался особенным.
Выйдя из метро, Макс пошёл по набережной Канала Грибоедова. Он остановился у моста, глянул в записную книжку, потом на номер дома. Зашёл во двор-колодец и по пахнущей кошками лестнице поднялся на третий этаж.
Выбрав нужную кнопку, он позвонил. Ему открыла миниатюрная брюнетка лет двадцати-двадцати двух, в лёгком облегающем платье.
– Привет, Аня. Жан у себя? – Спросил Макс.
– Привет. Да, недавно пришёл, заходи.
Макс скинул кеды, вдел ноги в клетчатые тапочки-лыжи неопределённо-пыльного цвета, которые были велики даже ему, и пошёл за девушкой по длинному коммунальному коридору мимо старого облезлого буфета, велосипеда, подвешенного под потолком, мимо кухни, с которой пахло дешёвым мылом и картофельными очистками.
В небольшой узкой и вытянутой в длину комнате на диване сидел высокий и очень худой парень с длинными прямыми волосами до лопаток. Это был Жан, довольно известный в тусовочном мире фотограф.
– Привет! – Он подал Максу руку.
– Привет, – сказал Макс, пожимая её и разглядывая висевшие по стенам фотографии. Он узнал некоторые лица, но, в основном, люди были незнакомые. Много было театральных снимков, много уличных. Снимки были хорошие. Чертовски хорошие.
– Гоша сказал, ты снимаешь, хотел показать что-то, посоветоваться, – сказал хозяин.
– Да, – ответил Макс, доставая из папки фотографии. – Вот. Что скажешь?
Жан взял снимки, какие-то откладывал сразу, над некоторыми задерживался, внимательно рассматривая. Макс задержал дыхание.
– А ты-то сам что думаешь? – спросил Жан, с любопытством глядя на Макса.
– Я недоволен, если честно. Вот эта с Ирмой мне нравится, кое-что из старых неплохо, но, в основном, недоволен. Думал, может, ты подскажешь, в чём дело.
– Ну, подсказать-то нетрудно. Если хочешь.
Он ткнул пальцем в снимок:
– Слишком много однородных областей, безо всякой фактуры, это скучно глазу. Здесь, – он показал на другой, – всего один план. Хороший, но один, это тоже не очень интересно… Не в фокусе, вялый контраст… Ошибка в композиции… Рука закрывает лицо… А вот это хорошо, реально хорошо.
Макс не ожидал, что Жан найдёт так много огрехов, честно говоря, он сам не знал, чего он ждал. Что Жан посмотрит на снимки и скажет: «Это неимоверно круто, ты один из нас, брат!», а потом повесит ему на шею медаль? Глупо. Но почему-то его задело, что Жан похвалил только один снимок.
– И что
