в это время, сидя также на террасе дядиного дома, жаловался двоюродному брату Лоренхольду на несправедливости судьбы.
– Иглоны просто не хотят отдавать власть, поэтому выдумывают всякие страшилки про какую-то там опасность. А я видел этих орелей своими глазами и уверяю тебя, страшного в них не более, чем в любом из нас. Мы для них гораздо страшнее. Их мало, они даже не летают потому, что даже если это спасенные наследники Дормата, то кто бы их обучил?
– И наши соседи считают, что это потомки тех самых несчастных детей, – вставил Лоренхольд. – Они говорили, что, возможно, таинственные облака унесли наследников Дормата в Низовье, к существам, которые смогли их вырастить. Потом они породнились, а уже их потомки образовали эту общину.
– Соседи, соседи.., – передразнил брата Тихтольн. – Сам-то ты что думаешь?
– Не знаю, – Лоренхольд почесал за ухом. – Наш дедушка говорит, что как раз в ту сторону, где ты нашёл орелей, ушёл после изгнания Генульф.
– Чушь! Генульф не мог выжить без крыльев и без еды. Нет – это дети Дормата. Больше некому. И я хочу это доказать.
– Это как же?
– А очень просто – буду туда летать и смотреть.
– Ты с ума сошёл, – восхищенно прошептал Лоренхольд и бросил взгляд на внутренние покои. – В обход запрета?
– Да, – твердо сказал Тихтольн. Восторг в глазах брата прибавил ему уверенности. – Решение Совета не запрещает наблюдать. Я буду подсматривать и подслушивать. Ничего – дело того стоит. Когда наберется достаточно доказательств, что это потомки Дормата, сообщу обо всем новым Иглонам. И тогда им придется принять другое решение!
Лренхольд с сомнением покачал головой.
– Тебя прогонят за ослушание, как Генульфа – вот и все, чего ты добьешься.
– Не прогонят, потому, что я буду не один…
– А с кем?
– Ты, что же думаешь, никто больше не захочет увидеть новых орелей? Ха! Да у меня уже завтра не будет отбоя от попутчиков, но я, пока, предлагаю только тебе.
– Мне!!! – Лоренхольд судорожно захлопал крыльями потому, что, едва не свалился с перил, на которых сидел.
– Ну, да, – спокойно подтвердил Тихтольн. – Разве ты не хочешь? Прямо завтра и полетим.
Конечно же, Лоренхольд хотел! Это было так смело, так безумно опасно и так любопытно, что надо было быть последним идиотом, чтобы не хотеть. Но это с одной стороны. А с другой – запрет Совета, Иглоны, родители и все та же безумная опасность.
– Я завтра не могу, – промямлил он, наконец, – мне нужно быть на площади и устанавливать карусель.
– А ты и будешь. Утром встанем пораньше и пойдем вместе. Я тебе помогу, чтобы скорее все закончить. А там под шумок и улетим.
– В ночь!?
– В какую ночь! – Тихтольн рассердился. – Я же говорю, что помогу тебе,
