им навстречу.
– Благодарение этому счастливому дню, Правитель, с тобой все в порядке! – еще издали закричал сын Ольфана Крастан, бывший на этот год предводителем саммов. – Иглон Восточного Города послал нас сюда! Он волнуется, и не спал всю ночь!
– Все хорошо, – успокоил Донахтир. – Вы прилетели, как нельзя кстати. У входа в Галерею Памяти спит Дихтильф. Я не хочу его будить – бедняга не спал почти две ночи, но и сидеть здесь дольше уже не могу. Оставайтесь с Летописцем, а когда он проснется, передайте, что я в добром здравии и абсолютной уверенности отправился в сторону Тихих Гор.
– Великий Иглон летит к амиссиям, – сразу догадался Крастан. – Но разве мы не должны сопровождать тебя?
– Нет, – отрезал Донахтир. – Это не визит Верховного Правителя. Я лечу туда, как простой орель, желающий получить совет. Свита мне не требуется.
Саммы неуверенно переглянулись. Все стало идти не так на Сверкающей Вершине. То Великий Иглон улетает с одним только старейшиной ройнов, не поставив их в известность; то оставляет их снова и отправляется в путь совсем один, тогда как по всем правилам должен даже по городу летать со свитой… Но приказ Донахтира – закон. И, как бы там ни было, а саммы сразу поняли – Великий Иглон знает, что делает, и потому не произнесли ни слова. Ничто так не убеждает и не вселяет надежду на лучшие времена, как вид уверенного в себе Правителя. Особенно теперь, когда все стало так непонятно и запутанно…
Крастан низко поклонился прямо в воздухе и, махнув остальным, полетел ко входу в Галерею Памяти. Саммы один за другим потянулись следом, склоняя головы перед Донахтиром.
«Отлично! – подумал он, разворачиваясь на Восток. – Видимо, Судьбе угодно, чтобы я летел к амиссиям как можно скорее, потому она и не заставила меня терять здесь время и дальше, дожидаясь пробуждения бедняги Дихтильфа!»
Донахтир оглянулся на саммов, опускающихся в некотором отдалении от спящего, мысленно похвалил их за деликатность и, приветливо помахав рукой, решительно направился в сторону Тихих Гор. Конечно, его официальная свита будет несколько удивлена этим дружеским жестом, совсем не свойственным Верховному Правителю, но сегодня Донахтиру ужасно захотелось хоть немного высвободиться из узких одежд этикета. Легкость от решений, принятых ночью, давала ему такое право. А самое главное…, но нет! Об этом Донахтир пока думать не станет. Пока… А потом…, потом – видно будет.
Великий Иглон набрал высоту и полетел к границам своих владений.
Возле пещеры амиссий все оставалось по-прежнему, кроме одного: исчез молот, которым следовало ударить по камню, чтобы дать знать о себе прорицательницам. Донахтир искал его повсюду и даже слетел вниз, решив, что молот, каким-то чудом, упал с площадки. Но ущелье внизу было слишком глубоким, чтобы отыскать в нем хоть что-то, да и молот, насколько он помнил, держался возле камня на толстой крепкой
