– ночной воздух был свеж и пах палой листвой, – Павел тяжело вздохнул, перебрался внутрь бассейна, сгреб руками побольше сухих листьев в одну кучу, заодно расчистив пространство вокруг, кое-как отряхнул ладони; обхлопав все карманы, отыскал наконец коробок спичек и развел костер. Куча противно зашипела, но сбоку, куда попали листья посуше, заплясал веселый рыжий огонек.
Композитор выпрямился, достал из-под пиджака папку, прикинул на мгновенье, не вынуть ли из нее Цестину фотографию, и, решительно мотнув головой, бросил папку в костер. Цеста вряд ли был бы рад узнать о существовании такого снимка.
Павел снова присел на бортик фонтана и, глядя, как серая папка потихоньку обугливается сбоку, закурил. Достав из кармана плоскую флягу с бренди, он плеснул немного в костер за компанию и сделал глоток. Соседская кошка с ненавистью смотрела на него из кустов. В пляшущем свете костра глаза ее превратились в два пустых желтых кружка, похожих на золотые монеты. Павлу хотелось кинуть в нее чем-нибудь, но, кроме бутылки, ничего подходящего не было, и он решил сначала допить.
Папка обуглилась на четверть, а костер уже больше дымил, чем горел, когда в одном из окон первого этажа вспыхнул свет.
– Что происходит в саду?! – донесся в приоткрытую форточку раздраженный женский голос. – Кто-то развел костер! Какие-нибудь алкоголики или хулиганье!
– Может, соседи сверху балуются, – сонно пробурчал густой бас. – Пан композитор.
– Пан композитор нам дом сожжет! – взвизгнула женщина. – Ну, долго будешь лежать? Ты мужчина или нет?!
В угловой квартире тоже стало светло, и Павел, тихо матерясь, залез обратно в фонтан, затоптал остатки огня, хлебнул еще раз в утешение, закупорил флягу, сунул в карман, взял недогоревшую папку, перемазав руки и пиджак сажей, и направился к пожарной лестнице, по непонятному капризу архитектора выходившей в сад. Из кустов доносились громкий шорох и звуки борьбы – дикая хищница сумела первой незаметно подкрасться к противнику.
Мелькнула полная обиды мысль о том, что Йиржи скорее всего уже сладко спит, сжимая в объятиях шикарное тело кинозвезды, а Павел тут страдает ради него…
Едва не прослезившись, Павел благополучно забрался в собственную квартиру и по кратком размышлении отправился заканчивать уничтожение документов в старинной ванне.
Глава третья
…Вчерашнее происшествие, поразившее жителей столицы, заставило муниципальные власти серьезно задуматься о неоднократно высказываемом гражданами предложении сделать административно-парадную часть города, так называемый «Холм», пешеходной зоной. Только благодаря находчивости и ловкости двадцатидвухлетнего певца Йиржи Цесты, как раз сейчас готовящего на радость поклонникам новую пластинку…
– Мне вот интересно… – Хрдличка нагнулся над бортом декоративного судна-ресторана и смачно сплюнул в воду между днищем и каменной стеной набережной.
– Веди себя прилично, а то еще оштрафуют, – произнес Цеста,
