друзья. Они не могли наглядеться на нее. А то платье – как в тот раз сказали про Николь Кидман? – «самая настоящая театральная «Виагра». Кто-то слышал, как во время десерта вице-канцлер пробормотал, что следовало бы попросить двойную порцию.
– Полагаю, такого рода успех не сильно способствовал любви со стороны ее женщин-коллег.
Сэндфорд сухо улыбается:
– Несомненно. Но так уж получилось, что она там была единственной женщиной.
Асанти медленно кивает. Легко представить, какой это был выброс адреналина. Вероятно, Фишер чувствовала себя непобедимой. Достаточно ли непобедимой – и достаточно ли подстегнутой алкоголем, – чтобы решить, что она может просить о чем угодно и рассчитывать это получить?
Он откашливается:
– Профессор Фишер призналась нам, что пила алкоголь за ужином.
– Мы все пили.
– Кто-нибудь делал фотографии?
Сэндфорд на секунду хмурится:
– Думаю, да. У меня с собой телефона не было, но вчера в факультетской группе «Ватсапа» кто-то выложил пару снимков.
– Вы есть в этой группе?
Сэндфорд кивает:
– В наказание за мои грехи… Как я понимаю, вы хотите посмотреть?
– Если вы не возражаете, сэр.
Сэндфорд шарит под воскресными газетами и вытаскивает телефон.
– Вот. Ничего особенного там нет.
– Ваша группа называется «Гласные»? – хмурясь, спрашивает Куинн.
На лице Сэндфорда появляется самодовольное выражение.
– Искусственный и экспериментальный интеллект, Оксфордский университет. ИЭИОУ.
– Здо́рово.
Сэндфорд продолжает ухмыляться:
– Спасибо. Я тоже так думаю.
Куинн смотрит в телефон. Там пара формальных фотографий, сделанных до того, как все сели за стол: выстроившиеся в линию мужчины в смокингах и Фишер посередине, в алом платье напоминающая тропическое насекомое на фоне монотонного черного и белого. Она повернулась к камере в три четверти, одно плечо опущено, как будто она не раз позировала для фото и знает, как это делать. На следующих снимках люди с бокалами портвейна. Среди них четко видна Марина, беседующая с двумя мужчинами средних лет. Ее щеки покрывает легкий румянец, и, судя по лицам собеседников, оба очарованы ею, хотя трудно определить, что именно так действует на них – глубокий вырез с ложбинкой или тема беседы. Куинн передвигается на следующую фотографию и показывает ее Асанти с многозначительным видом. Объектив поймал Фишер, когда она жестикулировала: правая рука поднята, рукав соскользнул к плечу. Браслета на ней нет, и на запястье отсутствуют какие-либо пятна.
– Вы могли бы переслать это фото мне, сэр? – спрашивает Асанти, передавая свою визитку через стойку.
Сэндфорд пожимает плечами:
– Конечно, без проблем, как говорят мои американские кузены.
Куинн встает:
– Если
