вещи всегда тянутся бесконечно. Послушай моего совета: выпей полный стакан вина, прими горячую ванну, а потом ложись в кровать.
– Так и сделаю. Мне нужно проводить больше времени с Тобином. Одному богу известно, что он думает.
– Дети устойчивее, чем ты думаешь. Он станет брать пример с тебя. Пока ты говоришь с ним спокойно, с ним все будет хорошо. – Адвокат пожимает Фишер руку. – Не переживай, Марина. Знаю, сейчас ты подавлена. Но ты сильная. Если б ты была из тех, кого эта ситуация легко сломила, ты никогда не поднялась бы так высоко.
Фишер коротко кивает, вылезает из машины и, не оглядываясь, переходит дорогу. Она гордо держит голову, пока ищет ключи и отпирает дверь, – но как только машина отъезжает, она сникает и с трудом переступает через порог.
Секунду стоит в прихожей, привыкая к темноте. На нижней ступеньке видит светлое пятно, которое бросается к ней. На бледном лице темными провалами выделяются глаза.
– Мама, где ты была? Ты обещала посмотреть мои рисунки. Я так долго ждал тебя… Где ты была?
«Вот сейчас, когда я ходила к бакам, он был там. Опять. Стоял у тротуара, причем намеренно встал достаточно далеко, чтобы я не могла рассмотреть его – хорошо рассмотреть. Потом мимо прошли две женщины с колясками; думаю, они спугнули его, потому что, как только они приблизились, он тут же уехал.
Но это был он. Я точно это знаю.
Он был там».
Адам Фаули
7 июля 2018 года
21:53
Когда я добираюсь до дома, сгущаются сумерки. Cвет горит только на кухне, и это знак того, что в холодильнике есть салат – на тот случай, если мне захочется поесть. Я наливаю себе бокал мерло и крадусь наверх. Дверь в детскую открыта. Раньше это была комната Джейка. Пару месяцев назад мы потратили все выходные, чтобы тщательно упаковать его вещи. Мы это не обсуждали – надобности не было. Просто знали, что время пришло. И сейчас в комнате все новое. Обои, мебель, постельное белье, шторы; детская одежда, все еще в упаковке, сложено стопками, над кроваткой даже висит мобиль. В воздухе витает запах краски. Желтой. Все в белых и желтых тонах – ни намека на голубой или розовый. Алекс уже давно знает пол нашего ребенка, но ни разу не проговорилась. Внизу, на холодильнике, висит список имен, в нем как мужские, так и женские. Список пополняется, какие-то имена вычеркиваются, против каких-то стоит знак вопроса. Кажется, мы наконец-то сошлись на Лили-Роуз для девочки, а вот с именем для мальчика у нас затык. В буквальном смысле: ей нравится Стивен, в честь ее отца, но я ненавижу имя Стив; мне нравится Гейбриел, но она не выносит имя Гейб. Тупик.
…Тихо прохожу по коридору, на дюйм открываю дверь нашей спальни и на мгновение замираю, вслушиваясь в ночь.
Снаружи доносится отдаленный вой сирен, шум проезжающих по улице машин, последние ноты песни черного дрозда.
Но здесь, в комнате, моя жена тихо стонет, не просыпаясь, тревожные сны не дают ей покоя.
На следующее утро, ровно в девять,
