замечательный обед. В буквальном смысле. Рассыпчатый белый сыр, золотистая, посыпанная розмарином и солью фокачча, спелый инжир, прошутто, кубики темно-оранжевого желе из айвы – стол просто просился на фото для #foodporn[12].
Эрика качает головой: ее бокал, в который Джайлс подлил вина более получаса назад, почти полон.
Он сдвигает очки на лоб, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Все в порядке?
Она быстро кивает, тянется за бокалом.
– Да, все отлично; просто чувствовала себя немного не в своей тарелке, вот и все.
Он садится рядом с ней:
– Мы не обязаны сегодня никуда идти, если тебе не хочется. Но в прошлый раз, когда мы были здесь, ты сказала…
– Нет, – перебивает Эрика. – Я хочу пойти. Пожалуйста, перестань суетиться.
Она отводит взгляд, смотрит на воду, на чаек, на качающиеся лодки. На что угодно, лишь бы не видеть боль и недоумение в его глазах.
Адам Фаули
7 июля 2018 года
15:17
Хилари Рейнольдс – не первое должностное лицо, с которым мне приходится сталкиваться по работе. Директора, ректоры, начальники… подчиненные им учреждения могут различаться, но они все приобрели идеальный лоск; ту самоуверенность, которая приходит с обедами за отдельным столом в студенческой столовой, с полностью укомплектованным штатом обслуги и с огромными возможностями поступать по-своему. Рейнольдс ничем не отличается; во всяком случае, на первый взгляд. Мне хватает мгновения, чтобы понять, как много тревоги скопилось в этом помещении. И кто ее излучает.
Он в дальнем углу, привалился к оконной скамье. Ему, вероятно, двадцать два – двадцать три года; бледная кожа, рыжеватые волосы, обесцвеченные на концах. На одном предплечье темная татуировка: что-то остроконечное и зловещее, как венецианская маска. Он выше меня и шире в плечах. У него фигура спортсмена; я бы сказал, что он играет в регби, если б меня спросили.
– Инспектор Фаули, – говорил Рейнольдс, легонько кашляя. – Я благодарен, что вы смогли присоединиться к нам. Это Калеб Морган. Он с математического факультета, работает над алгеброй линейно сжатых объектов для крупномасштабного машинного обучения.
Снисходительно и неинформативно; я вынужден отдать должное Рейнольдсу – что касается несущественной информации, у него это получилось мастерски.
Вероятно, Куинн чувствует мое раздражение, потому что быстро вступает в разговор:
– Поступило заявление о сексуальном насилии, босс.
Я удивленно смотрю на него. В какие игры он играет, черт побери? Это работа полиции сто один[13] – сначала собираются факты, и только потом начинается общение с преступником. Я имею в виду, все факты.
– Что тут происходит? Тебе не кажется, что следует сначала поговорить с жертвой?
Куинн краснеет:
– Кажется,
Идеализированное изображение еды.
101 – единый номер полиции, не относящийся к экстренным службам, в Великобритании, который автоматически соединяет вызывающего абонента с местной полицией.
