хмуро смотрел на него, было видно, что он уже не раз слышал, что случилось и это ему уже надоело.
– Мне уже восемнадцать лет, я должен приходить домой к девяти? – эмоционально спросил Илья.
– Ты ещё голос повысь, сопляк! – отец бросил свои поплавки обратно в коробку и встал, уперев руки в боки. – Мать готовит ему, ходит от окна к окну, ждёт. А он… ты погляди на него…
Илья опешил. Столь эмоциональная, несвойственная реакция отца, поставила его в тупик.
– Ну, погулял я немножко, что в этом такого?
– Да в том и дело! – не выдержала мама. – У тебя одни гуляния. Вся жизнь – один сплошной праздник! Чем ты занимаешься по жизни, чего вообще хочешь?!
– Мама, ты о чём? Я футболист, я не тунеядец. Каждый день я тренируюсь, меня скоро в основе выпустят. Это работа – такая же, как и у вас. Вы же сами за меня радовались?!
– Какая это работа? Это праздник! Работаю я, или мама твоя. Когда ты уже поймёшь, дурачок, ну, поиграешь может быть немного, дальше что? Надо думать, уже сейчас, у тебя хороший момент показать себя, потом на завод возьмут. Вот где настоящая работа.
– Радовались, – перебила мама, – и сейчас радуемся, а чем ты всеми вечерами занимаешься? Где ты пропадаешь? Соседи уже вопросы задают «что-то Илюшку не видно, как только в «Торпедо» перешёл, перестал появляться». Разговоры разные пошли, про торпедовскую жизнь, про жизнь футболистов…
«Так вот в чём дело!» – подумал про себя Илья, а вслух сказал – Они сплетни собирают, а вы их слушаете. Вам не всё равно, что они там несут?
– Не всё равно! – зло крикнул Михаил Велимирович. – Я после Победы, уже почти двадцать лет отработал на заводе. Я на доске почёта вишу. Я вот этим горбом… – он постучал себя по спине кулаком. – Зачем? Чтобы у меня за спиной шушукались, чтобы про нас говорили всякие.
– Миша, не расходись. Ты пойми, Илюша. Злых людей много, мало ли что придумают. Напишут анонимку – и всё!
– Какую анонимку мама?! Время уже другое! Как вы не поймёте!
– Время может и другое, – устало мотнула головой Екатерина Петровна, – люди те же. И зависть, сынок, она никуда не денется. Зависть, во все времена будет управлять людьми. Пока ты гоняешь мячик, эти самые люди, которых ты не знаешь, и не можешь понять, потому что жизни не видел, ни свет, ни заря, встают на работу и идут вкалывать на предприятие, которое терпеть не могут, но обязаны ходить, ведь их детям тоже надо кушать. И как ты думаешь, что они говорят о мальчике, который бегает за мячиком? О мальчике, на которого не орёт начальник, которому можно всё то, за что их ругают на собраниях. Который в 18 лет, наплевал на всех вокруг и не думает больше ни о чём – только о гулянках и танцульках? Что они могут увидеть в тебе за ворохом своих проблем, вряд ли доброту и честность. Хорошее никогда не лезет на первый план. На тебя всегда будут смотреть через призму зависти и злости.... А ты говоришь времена другие.
После этих слов. Она вышла из комнаты, давая понять, что разговор окончен. Отец наконец
