не интересующихся ничем, кроме своих убогих проблем. Это они будут судить меня? Пытаться анализировать и разбирать чужие ошибки, не понимая, что тем самым оправдывают своё бездействие, лень и никчёмность. Не разбираясь в элементарных вещах, будут решать, каким меня запомнят люди?»
– Зачем? – обречённо вымолвил он. – Для чего мне сотрясать воздух? Мне не изменить вашего мнения. Люди только думают, что могут быть объективными. Имея собственное мнение, мы становимся заложниками эмоций и предрассудков.
– В том и дело. У меня нет собственного мнения, и я хочу вместе с вами пройти весь путь с самого начала, быть честным и объективным. Все хотят, чтобы их любили и понимали. Дайте себе шанс.
«Понимали и любили! А ведь парень попал в самую точку». Этот вопрос не давал покоя Матвееву в течение жизни. Почему они не понимают меня? Разве это так сложно?
– Думаете, вы сможете быть объективным? Это будет долгий рассказ, вы готовы к этому?
– Я никуда не тороплюсь, господин Матвеев. Будьте честны, если хотите, чтобы вас поняли.
Задумавшись на минутку, господин Матвеев тяжело вздохнул и сглотнул толчками воздух, чтобы прошёл ком в горле.
– Ну хорошо, давайте попробуем. Только я хочу вас предупредить, я не люблю, когда меня перебивают, и ход события, такт повествования я волен выбирать сам. Ваши новые методики ведения интервью с этими ужасными, безвкусными вопросами и чудовищными отступлениями, только рвут нить повествования и честно говоря, просто выводят меня из себя. Так что, начнем, или я вас окончательно разубедил?
– Я весь внимание! Умолкаю и полностью полагаюсь на ваше мастерство рассказчика.
Илья Михайлович замолчал. Повисла неприятная пауза, после чего, он устало вздохнул и приступил к рассказу.
– Ну что ж, давайте попробуем, мне нечего скрывать. Я родился, в год Победы, поэтому хорошо помню голодные послевоенные пятидесятые. Говорят, что люди радовались и были счастливы просто мирному времени, так как в военные сороковые было намного хуже, но для меня в памяти они остались голодными и тяжёлыми. В это время жрать было нечего, ни то что думать о развлечениях. Чтобы посмотреть кино, мы с ребятами пролазили под колючей проволокой под свист часовых и остервенелый лай собак пробирались на территорию военной части. Да, в те времена сопливая шантрапа могла посмотреть фильм только так. В футбол мы играли самодельными мячами. Мой друг Лёха имел славу лучшего на районе мастера по пошиву тряпичных мячей, для этого мы собирали старые тряпки и сшивали себе из них мяч. Этим куском ветоши мы и учились играть. Из таких дворовых ребят вырастали настоящие чемпионы – нас никто не приводил на тренировки и не покупал форму, мы все делали сами, а зачастую играли прямо босиком в пыли, и это были настоящие сражения! Не было симуляций, не было усталости, не было боли или страха – была только какая-то нереальная любовь к игре. Потому, наверное, футболисты послевоенного поколение стали чемпионами Европы, Олимпийских игр и призёрами чемпионата мира. Был естественный отбор, играли
