невнятный голос.
– Похоже на «нет», – бросила Дейзи, торопившаяся за каплуном, которому предстояла честь стать звездой рождественской трапезы. – Эдейр? Впервые слышу такое имя.
– Я тоже. Но парень вовсе не чванится, когда мы так к нему обращаемся. Я давно его знаю, еще с тех пор, когда он бывал здесь на школьных каникулах. Тогда он был Эдейром и сейчас им остался.
Дейзи старалась подстроиться под широкий шаг длинноногого Альфа.
– Кажется, это имение лорда Гренджера? Нас отсюда прогоняли, когда мы приезжали на велосипедах.
– Матушка юного Эдейра приходилась родственницей его светлости. Она умерла совсем молодой, а ее муж подался обратно в Америку. Эдейр приезжал сюда на каникулы. Теперь дом на замке, поэтому он ночует на чердаке старой конюшни.
Дейзи опять представила себе своих трех братьев.
– Разве там есть кухня, Альф? Если бы моим братьям пришлось вот так о себе заботиться, они бы умерли с голоду!
– Иногда он приходит заморить червячка в нашу кухню. Нэнси была бы не прочь поселить парня у нас, но он гордый. У него есть свой примус. И потом, теперь, поступив на службу в военно-воздушные силы, он здесь почти не бывает.
– Чем он занимается в ВВС, Альф? Вроде бы война, но никто не воюет. Я права?
– Кажется, летчики тренируются, а он у них за инструктора по этому делу.
– Он же еще совсем молоденький, одного возраста с нашим Роном, судя по виду!
– Все равно он летает уже не один год. Он говорит, что в авиации наплыв людей, желающих летать, но самолеты видевших только в кино.
– Ну и что, все равно никто не воюет, – упрямо произнесла Дейзи. Она отказалась от чая и, забрав каплуна и горшочек только что взбитого золотистого масла, снова села за руль фургона, чтобы продолжить доставку заказов.
Рождество отмечали в родительском доме только близнецы Петри, однако семья делала вид, что ничего не изменилось. Все приготавливалось по давней схеме, известной Дейзи много лет. Рождество пришлось на воскресенье, и девушки радовались двум выходным дням, ведь по воскресеньям лавка все равно никогда не открывалась. Члены семьи, не находившиеся на действительной военной службе, отдыхали в гостиной, перед мерцающей в окне елочкой. По настоянию Флоры елку наряжали каждый год.
– Многие, у кого нет даже дома, не то что елки, проходят мимо нашего дома, – говорила она. – Так мы делимся с ними хотя бы рождественским настроением, а разве не это в наши ужасные времена ценнее всего?
Сначала все шуршали оберточной бумагой, спеша увидеть свои подарки, и издавали восторженные возгласы, потом Флора заставила себя покинуть удобное кресло, чтобы поставить в печь каплуна. В этот раз праздничное угощение вышло не хуже королевского: каплун, жареная картошка, свежая брюссельская капуста из огорода Грейс, а потом еще рождественский пудинг с заварным кремом.
– Не ходи, мама, я сама, – сказала Дейзи, услышав звонок в дверь.
– Кто-нибудь
