вместо выражения трагического и плаксивого, как можно было бы ожидать, выражали постоянное превосходство и насмешку, словно он играл всеми, как собственными солдатиками. Высокие скулы и большой рот, который так легко складывался в насмешку. Но пусть он не обманывает вас чувственностью – в сочетании с крупным прямым носом подобный рот – признак того, что его обладатель готов вцепиться мёртвой хваткой во всё, что ему нужно: в информацию, противника, в идею или, к примеру, в вас…
Я мигом почувствовала себя, как на уроке, когда ректор выискивал очередную жертву. Отец тоже напрягся. Сэр Алви с лёгким кивком поприветствовал его и сказал:
– Приехали пожурить дочь, господин Ковальски? Вам, наверное, жаль, что она не так мала, что можно было бы её отшлёпать и, лишив сладкого, решить все проблемы? – Он расцвёл ехидной улыбочкой, за которую одна половина студенток академии была в него влюблена, а другая – ненавидела. – Так о чём вы хотели со мной поговорить?
Отец растерянно моргнул и схватился обеими руками за набалдашник трости.
«Зря, это не волшебный жезл».
– Я, господин ректор, видите ли… не хотел… – сказал отец. – Мне уже пора… Эти порталы между странами очень дороги, знаете ли. В любой момент возникнет ошибка, и активация закончится… А ты, Агнес…
Сэр Алви его перебил, нависнув сверху и подмяв под себя чужое пространство.
– Я вижу, вы собирались забрать Агнес из академии, но спешу вас разочаровать: разрешение уехать на академический год я не подписал. Так и знал, что пальцегадам доставку документов доверять нельзя – путаются в щупальцах.
Тут уже и я моргнула, не ожидая подобного от нашего магистра манипуляций. Дверь снова открылась, в комнату влез с пыхтеньем зелёный пальцегад в фиолетовой ермолке. В одном из щупалец морщилась бумага.
– Ах, как вовремя! Вон! – рыкнул ректор.
Пальцегад вылетел прочь, словно его подхватило ветром. Дверь захлопнулась, ректор убрал со лба золотистый локон и добавил:
– Студентка Агнес Ковальски, отстранённая от учёбы за незаконные ментальные манипуляции, должна будет провести этот год здесь. Обязательная исправительная практика.
– Без магии? – поражённо проговорил отец.
– Без, – заявил Алви. – Практиканты, которые выступают как подопытные факультетов академии, обеспечиваются комнатой, питанием и небольшой стипендией, – с явным удовольствием смаковал наше изумление ректор.
– Подопытные? – ошеломлённо пробормотал отец, вытирая обильно выступивший пот на лбу.
А у меня и вовсе пропал дар речи: «Я ему что, мышь?!»
– Надо же на ком-то нашим студентам тренироваться? – заявил сэр Алви.
– Но это не запятнает?..
– Кого и когда могла запятнать практика в родной альма-матер? Разве что пятнами на одежде от зелий, снадобий и веселящей
