И ведут обратно, к лавочкам!
Происходящее все больше становится похожим на бред, на страшный сон!
Парень, что меня поймал, не местный, васильевский, что-то говорит своим, те гогочут, а я даже не осознаю, что они говорят. Все силы трачу на то, чтоб вырваться!
Меня сажают напротив Варьки, по-собственнически обнимающейся с Гариком, и я смотрю на нее гневно.
– Ну ладно тебе, Майк, – примирительно бормочет она, – ну как тебя еще вытащить? Ребята просили…
– Ага, – гогочет тот парень, что меня поймал и притащил сюда, – недотрога прям рыжая… А ты реально не говоришь?
Киваю. Не говорю.
– Но слышишь?
Опять киваю. Слышу.
– А ты ничего так, – он жмет меня за плечи, делая больно, – клевая. Гладкая такая. – Тут он наклоняется ко мне, нюхает шею, шумно, как жеребец, меня передирает от отвращения, – и пахнешь вкусно! Братва, она малиной пахнет!
– Ягода-малина, – скалится Гарик и, не обращая внимания на ревниво прижавшуюся к нему Варьку, тянет меня себе на колени.
Я только беззвучно открываю рот, упираюсь обеими руками в плечи парня, но, естественно, мое сопротивление остается незамеченным.
Он тоже, как и тот, предыдущий, нюхает меня, а потом… Лижет! Шею лижет! Я испуганно начинаю биться в его лапах, пытаясь освободиться, по щекам катятся слезы от унижения и омерзения!
Как такое может быть вообще?
Как я могла так попасть?
– Вкусная, да… – хрипит Гарик, стискивая меня все сильнее, и слезы на глазах теперь уже от боли, – и не разговаривает… Идеальная баба.
– Гарик, отпусти ее, – неуверенно говорит Варька, – она плачет… И вообще, она не говорит, но не дура. Нажалуется бабке потом…
– Не нажалуется, – хрипит Гарик, жадно лапая меня под гогот остальных парней, – зачем шалашовкой на всю деревню позориться? Да? Малинка? Так?
Я мотаю головой, яростно и злобно, а затем заряжаю ему пощечину. Встреченную хохотом. И еще одну. Такую же, с точки зрения этих скотов, забавную.
– Сиди, Малинка, – смеется Гарик, – я с тебя потом за каждую пощечину спрошу дополнительно.
Лапа на моей талии все тяжелеет, сил бороться катастрофически мало, ужас заволакивает голову.
Я понимаю, что в ловушке, в жуткой ловушке, из которой просто так не выбраться!
Принц на белом… то есть, черном байке
– Че у тебя там в телефоне, Малинка? Музон есть нормальный? – Гарик забирает мой телефон, буквально силой разжимая побелевшие пальцы, а я только выдыхаю взволнованно и огорченно. Не удалось мне его незаметно достать, отправить бабушке дозвон…
Последняя надежда пропадает.
Смотрю перед собой, стараясь быть как можно дальше от Гарика и его смрадного дыхания. Но это невозможно сделать, потому что он так и не отпускает меня, держит у себя на коленях, как кошку! И лапает!
Лапает, не давай времени прийти в себя, принять
